Тремор - Каролина Эванс

Бабушкины глаза — бесчеловечная пытка. Слишком много в них не сочетаемого. Ее забота, спокойствие и страх за меня, а еще тоска, что-то мертвое. Что будет в них, когда она закроет дверь? Как проведет очередной день перед тем, как я вернусь с кладбища?

Почти все время я опаздываю к автобусу. Наверное, специально. Ведь это повод побежать, ускориться до предела, чтобы закололо бок, чтобы боль внутри хоть на миг исчезла. Где-то за спиной лают собаки. Подгоняют меня к полупустому заржавевшему автобусу. Я сажусь у окна. Мы все дальше отъезжаем от города, панелек виднеется все меньше. На сером фоне лишь ветки деревьев, заснеженные и голые, дрожат на ветру, быстро оставаясь позади, а мы несемся вперед. Так быстро, словно в конце что-то ждет. Ждет хоть что-то.

Грязный снег у края дороги и белый, нетронутый ближе к лесу. Это первое, что я вижу, выходя из автобуса. Мне не по пути с другими людьми. Все они шагают совсем в другую сторону.

Вот я и осталась одна. Вокруг так тихо. Снег утопает под ногами. Я слышу свое дыхание. Вороны изредка кричат, оставляя после себя каменеющее тягостное чувство. Все меняется, когда впереди начинают виднеться кресты и надгробные плиты. Тогда я окончательно ломаюсь, но это не важно. Куда важнее то, что я дома».

Она перевернула страницу.

«Он пишет мне каждый день. С новых соцсетей, мессенджеров, с разных аккаунтов, где я еще не заблокировала его. Я уже не читаю его сообщения, в них слишком много боли. Да, я поступаю как животное. Инстинкт выживания — все, что у меня есть. Я бросила всех ребят, его, потому что во мне умерло все, кроме страха. И, конечно, безмерной ненависти к себе».

Поднявшись, она стала ходить по комнате. Холодные ноги иногда терялись в ворсе ковра. Плечи мелко дрожали, колеблясь сильнее, когда Таня закрывала глаза и вонзалась зубами в щеку. «Прошло три года», — говорила она себе. «Прошло три года». Но нет, в воспоминаниях все было слишком ярко. Тот год напрасных попыток собрать себя, тот день, когда Крис встречала ее в Таиланде. Такую убитую, мертвую, ведь в тот же день она узнала о том, что Кирилла нашли в крови в его ванной. В памяти всплыла та волна. То, как слезы смешались с водой, и она шла на дно, радуясь отсчету последних секунд ее жизни.

— Перестань, — случайно сказала вслух Таня.

Дневник скрылся в верхнем ящике стола. Всю ночь она прогуляла по городу.

Глава 13

«— Помнишь, я говорила тебе, что у каждого человека есть свои уроки в жизни? Пока их не пройдешь, они будут вновь и вновь напоминать о себе. Ты же не хочешь этого? Мы гуляли с Крис утром и говорили об этом. — Конечно, нет, — сказала я. — Ты должна спокойно отпускать всех людей, что от тебя уходят. Привязываться к чему-либо глупо. В природе, в космосе меняется все. Это естественный ход жизни, и это нужно принять. Ничего нельзя нарекать своим. У тебя есть лишь ты, и даже это не на долго. Если завтра мы разъедемся с тобой и никогда больше не увидимся, я буду счастлива. Если Том разлюбит меня, уйдет, у меня на душе будет сиять солнце. И так будет всегда. Я всегда счастлива. Это ведь то, что ты хотела. Наслаждаться жизнью, природой, каждым днем, несмотря ни на что. — Да, — сказала я. Именно так. — Видишь тот домик? Мы оставим там наши кисти, холсты, даже картины. Что бы с ними не случилось, Вселенная всегда права, а ты всегда счастлива. Мы перенесли все туда. Крис сказала, учиться отпускать надо с вещей. С этим проблем у меня не было. Это не люди. В этот домик она часто приносила цветы. Они стояли в вазе весь день. Весь день мы рисовали, а к вечеру они подсыхали. Сочные лепестки скатывались в безжизненную ткань, а на утро от прежней красоты почти ничего не оставалось. — Да, их красота не вечна. От того каждый миг, что мы смотрим на них, такой ценный. Конечно, я согласилась с ней. Хотя в душе щемило каждый раз. От каждого хруста стебля.

* * *