Тремор - Каролина Эванс

На ней была изображена мулатка в красном платье. Четко виднелось лишь ее лицо. Глаза смотрели вверх, губы напряжены, сжаты в одну полоску, а волосы растрепанны. В густые пряди вплетены бутоны роз, но их вид добавлял лишь безысходности и отчаяния. Некоторые из них были помятыми, некоторые вот-вот норовили упасть на сухую обезвоженную землю. Платье было на них похоже. Юбки разных оттенков красного цвета распростерлись по всей нижней части картине. Где-то они были очерчены, где-то едва различимы в пространстве. Таня смотрела на «Амазонку», вспоминая тот день, когда принялась за нее.

— Девушка решила стать амазонкой, но справиться ей нужно прежде всего со своими чувствами. Сейчас она на переходном этапе. Платье порвано, причёска испортилась, и в ней нет никаких сил, чтобы идти дальше. Она смотрит в небо, просит Бога помочь ей.

Испанский голос тут же перевел за ней.

— Но зачем ей становиться амазонкой? Ведь она была рождена для другого.

Таня посмотрела куда-то в пол. Сотни людей ждали ее ответа. Пальцы вцепились в подлокотник. Дыхание замерло. Среди десятка вопросов в голове пронесся голос Крис. Ее слова о том, что она должна быть честной. Подняв взгляд, Таня отклонилась на кресло.

— Иногда стоит менять в себе одни черты ради других. Потому что не всегда наша данность примирима между собой. Иногда ее переплетения могут быть несовместимы и причинять боль. Я думаю, подобная борьба есть у многих из нас. Мы пришли в этот мир для того, чтобы пройти свои уроки. Понять, что в нас истина, а что лишь ее правдоподобная копия. Жизнь показала Амазонке ее путь. Она не сможет остаться прежней.

— И она пройдет свой путь?

Таня кивнула. Уверенно ровно настолько, насколько умела скрывать свои сомнения. Пока вопросы ветвились в ее голове, все больше людей поднимали руки.

Ведущий показал на молодую девушку. Типичную испанку. Ее темные глаза, казалось, могли без нее задать свой вопрос Тане.

— У вас в картинах очень необычно чередуются красный, черный и белый цвет. Почему вы выбрали их?

— Это моя борьба, — сходу ответила она.

— Я задаюсь вопросом, куда ведут чувства. Возносят они нас или губят? Я имею в виду яркие чувства. Страсть, злость, эйфория, подавленность.

— И как вы отвечаете на это?

Таня не сразу решила, что сказать ей. В момент нерешительности на ум приходила лишь правда.

— Каждый решает для себя сам. Это либо наполняет его, либо отвлекает от главного. Поэтому черный и белый цвет часто рядом — для баланса.

Ее стали спрашивать о жизни в Таиланде, о Крис, которая год назад выставлялась здесь. Многие кивнули, когда кто-то сказал, что их работы похожи темами, но различны по исполнению.

— Если бы не она, меня бы здесь не было, — сказала Таня.

— Ее менеджер стал и моим тоже. Как и дом. Мы работаем вместе.

Когда время на вопросы вышло, люди выстроились к ней в очередь. Вновь и вновь Таня ставила автографы на блокнотах и листовках. Потом они обступили ее, и фотограф запечатлел их на фоне ее работ у однородно-серых стен зала. Все старались пошире улыбнуться, и Таня последовала их примеру.

Когда все закончилось, толпа прошла в павильон с другими картинами. Теперь это пространство с высокими потолками и минималистичным интерьером опустело, и она наконец почувствовала себя свободной. Смотря на сцену, где только что ее видели все эти люди, Таня хотела лишь одного — побыстрее уйти отсюда.

— Ты как? — подошел к ней ее менеджер.

Она впервые видела его вживую. Все в нем идеально вписывалось в описания Крис. Это был высокий мужчина лет тридцати в темно-синем выглаженном костюме. Представительность его образа резко контрастировала с его улыбкой. Простой и дружелюбной, без всяких вежливых заискиваний.

Обменявшись парой фраз, они вышли на улицу.