Игра. Вторая жизнь - Екатерина Лебецкая

— Бельчонок, я думал ты рассматриваешь моё сексуальное тело… — Ветров провел своей рукой от ключицы с тату до расстёгнутой ширинки брюк. — А ты всего лишь изучаешь моё тату, притом не самое притягательное.

Я горю. Сижу, не двигаясь, почти не дыша, но по ощущениям всё вокруг несётся по кругу с бешеной скоростью. Головокружение, температура, озноб и тягучая боль внизу живота. Я заболела? Что это за болезнь и как ее лечить? Неужели эта незнакомая мне реакция моего организма связана с Ромой, с его обнажённым торсом, с его очевидным возбуждением в паху, которое так явно упирается мне в бедро. Рома ощущается так близко, практически кожа к коже. Тепло. Тяжесть. И опасность, потому что я не могу сопротивляться ему. Тело жаждет его, сердце мечтает стучать в один такт с его сердцем, а мозг расправился как воск от огня между нами. Нет больше сил и желания сопротивляться ему и себе. Особенно сейчас, когда Рома, накрыв мои ладони своими, ведет ими медленно вниз по своей груди. Я готова отдаться ему без его признания в любви, отдаться без уверенности в завтрашнем дне, отдаться без каких-либо обещаний. Я всегда не понимала девушек, которые соглашались на секс без обязательств, на секс без взаимных чувств, секс на одну ночь. Девушки-однодневки. Но в этот момент я была готова быть в их рядах, готова переспать с Ромой прямо сейчас.

Ветров укреплял мою решимость с каждым новым миллиметром своего тела. Я ощущала, как напрягаются его мышцы под моими ладонями, чувствовала насколько горяча его кожа. Я не дышала, а Рома не останавливался, ведя мои руки ниже к своему плоскому твердому животу. Слежу, не отрываясь, за своей ладонью, а Ветров зависает на моем лице. Я не вижу, но предугадываю усмешку на его лице. Эта надменная усмешка ответная реакция на мою неуверенность. Вряд ли Ветрову приходилось иметь дело с такими неопытными дурочками как я. Может я бы и попробовала быть смелее, но смятение и испуг парализуют меня. Рома словно считывает мою состояние и отнимает руку вместе с моей.

— Дыши, Бельчонок. — говорит он, когда я поднимаю на него глаза.

В его взгляде нет ни грамма насмешки как я думала, огонь вперемешку с нежностью заполняет его глаза. Это вселяет в меня уверенность, и я возвращаю свою руку на его литой живот. Едва прикасаясь, веду дрожащими пальцами по его коже, обрисовывая очертания тигра на тату правее его пупка. Скольжу по чернильным линиям выше к груди и огибаю ее по нижнему контуру. Тело Ромы напрягается так, что кажется ни одной расслабленной мышцы на нем не остается, каменеет каждая клеточка. Хрипловатый тихий стон парня и я сильнее вжимаю пальцы в кожу. Пробегаю по ложбинке между грудей и скольжу, легонько царапая ногтями кожу, вверх к надписи на ключице.

— Ты не ответил? — спрашиваю я, чтобы отвлечься от желания, которое резью бьет между ног.

— О чём? — бормочет парень и нервно сжимает ткань моей байки на спине.

— Что это значит? Это дата твоего рождения? — уже немного увереннее говорю я, усиливая нажатие на татуировку.

— Да. — резко выпаливает парень и, хватая за запястье, снимает мою руку с себя. — Если ты не остановишься, то мне придется закрыть эту дверь на ключ и….

Его голос настолько другой — хрипкий, прерывистый, робкий, что я неосознанно поднимаю на него глаза, чтобы убедиться, что это Рома, и чтобы понять, что с ним. На его лице полный раздрайв, противостояние, смятение и вызов одновременно. И я принимаю его вызов, ложа другую свободную руку ему на грудь, и спрашивая, не дав ему договорить:

— Какай подарок ты хочешь?

— Я хочу тебя… Сейчас и потом, и еще много раз в разных местах и разных позах. — выкрикивает он, схватив меня за подбородок.

— Ты всегда на день рождения получал, то что хотел?

Его глаза море, которое поглощает меня. И сейчас от моего вопроса это море темнеет.

— Нет… — не хотя, говорит он, изучающе следя за моим лицом. — Это твой ответ?

— Нет. — говорю я после минутной паузы.