Маска - Марина Лётная

— Не поворачивайся, — Иришка хитрюще поморщилась, глядя мне за спину, и перешла на шепот. — Не насмехайся над ним, не будь жопой и улыбайся побольше. Держи.

Первое, что подруга сказала в этом году. Я обнаружила, что хлопаю ресницами, пытаясь взлететь к выходу.

Она протянула мне свой бокал, в котором на половину еще бултыхалось шампанское, и поменяла на мой опустошенный.

— Вилочка! Стасик! С Новым годом!.. Ой! — дешевая актрисулька и по совместительству моя лучшая подруга состроила удивленное лицо. — Кто это у нас здесь? Лекса! Здравствуйте!

Я оцепенела, не решаясь повернуться. На экране телефона, атакованного поздравлениями из соцсетей, едва загорелось 00.01.

— С Новым годом! — прогремело где-то над моей головой.

Муратов бесцеремонно вторгся в мое поле зрения и, пока Иришка принялась наполнять мой бывший бокал для тоста, чокнулся со Стасом. Тот при виде холёного женовидного паренька в цацках напряжённо свёл челюсти и нехотя поддержал его жест. А я уже и забыла, что для подавляющего большинства такой внешний вид — ненормально.

— Вы так классно выступили! Нам очень понравилось, да, Виолетт? — Ирка бешено задергала бровями.

Нервный тик прогрессировал.

У меня отнялась челюсть. Она не закрывалась с тех пор, как Лекса подкрался к нашему столу, и не давала выражаться членораздельно или хотя бы матерно. Поэтому я просто кивнула.

— Спасибо. С Новым годом, Виолетта Сергеевна, — вкрадчиво прохрипел Муратов и занёс бокал.

Оставалось повторить за ним…

Видимо, мы достигли апогея доверия в наших негладких отношениях, раз он впервые обратился ко мне по имени-отчеству. Я занервничала — хотя, куда уж больше. Сглотнула, и с едва слышным звоном стекло наших бокалов соприкоснулось.

— После того, что вы сегодня услышали… И не сбежали, — нет, и Ира ещё причитает: «не насмехайся»? Да кто из нас двоих здесь абьюзер? — Могу ли я кое-что объяснить? Наедине…

Глаза мои выпучились, и, наконец, захлопнулась проветрившаяся челюсть.

— Конечно, можно! Идите поболтайте, — добрая Иришка, спихивала меня в плен к нескромно ухмыляющемуся парню.

— «Кое-что объяснить»? — лишь смогла я промямлить.

Неужели нужны дополнительные уточнения…

— Да. Вдруг, вы неправильно меня поняли.

Неправильно? Тебя можно было неправильно понять? Ты подмигивал мне весь вечер и глазел не отрываясь! Хочешь сказать… Это просто актерская игра на публику? Эй!

Э-э-э-э-эй! Муратов! Ты… Ты что наделал?

У меня чуть не задрожал подбородок. Скажи, что я ошибаюсь!

— Пошлите.

Я послушно распрямилась на ватные ноги и осознала масштаб своего опьянения. Не алкогольного.

Друзья оставались всё дальше и дальше, принявшись ворковать, а я, как в замедленной съемке, глазела по сторонам и старалась не отставать от Муратова. Мы пробрались к сцене, откуда он забрал свою гитару. Кругом царил хаос, доносились поздравления, тосты и звон посуды. Гирлянда на ёлке бешено мигала, заворожив меня на неопределенное время, пока парень не потеребил моё плечо.

Мы должны были ещё куда-то идти?

Лекса уверенно направился вдоль бара. Мы обошли его кругом, подозвали парня в фартуке. Тот откинул перед нами деревянную столешницу, позволяя пройти внутрь, а затем и скрыться за дверьми с надписью "кухня".

— Куда мы? — Муратов быстро вышагивал по белому кафельному полу, попутно поздравляя с Новым годом поваров в белых халатиках и чепчиках. Я семенила следом, сразу после его драгоценной гитары, и подмазывалась к поздравлениям посторонних людей. На меня косо смотрели, оценивали.

— Увидите.

У очередной двери перед нами вдруг возникла маленького роста женщина с запакованной в фольгу тарелкой. Глаза у неё были миндалевидные, чёрные, а волосы собраны не как у всех, а под платок.

— Бахтало Нэво бэрш!

А?

Чего? Она чихнула что ли?

— Наис тукэ!..