Маска - Марина Лётная

— Эй… Ты же сказал, до свадьбы нельзя, — не узнавая свой осипший голос, я перешла на шёпот в надежде, что он ничего не разберёт. Его губы как бы невзначай задели мои, вызывая прилив жара между ног.

Это было бы слишком просто.

— А вы уже хотите за меня замуж?

У меня перехватило дыхание.

Дурак!

Не дожидаясь пощечины, Муратов начал двигать головой, скользя своими губами по моим. Что-то между прерывистыми поцелуями и помешательством. Я намокла в ту же секунду, позволяя себя направлять. Теперь мы кивали навстречу друг другу, цепляясь за губы, и это моментально вывело меня из себя. Лекса знал толк в изощренных удовольствиях.

Меня стремительно настигал нервный срыв. Разгоряченное тело уже вовсю била дрожь, я чувствовала, как белье врезалось в пульсирующие половые губы. Его глаза оставались прикрыты, а густые ресницы трепетно вздрагивали. Лицо обрамляли чёрные кудри. Муратов плавно ласкал мой рот, и это было сродни жестокому издевательству. Как и каждое наше столкновение в ВУЗе.

Нежности превратились в тактильные муки, любое касание вызывало возмущение. Нужно было урвать воздуха. Я чуть шире открыла рот, и Лекса тут же этим воспользовался. Он оставил меня без вожделенного вдоха, протолкнув в рот горячий и сладкий язык. Минуя все промежуточные стадии, от безобидных ласк он перешёл к остервенелому глубокому поцелую, вдавив меня в диван.

Моя голова не держалась на плечах, она лежала в его крепко сжимающей руке и послушно позволяла Муратову мокро ласкать меня языком. Я готова была отдаться ему без прелюдий, но не решалась препираться. Через поцелуй чувствовался огненный, властный характер, шутить с которым было небезопасно, а я и так с первого дня нашей встречи стремилась его подчинить…

Мы жарко, торопливо истязали друг друга. Неужели это происходило наяву? Я потянула руки к его торсу. Горячий, жёсткий. Под прикосновениями мышцы сократились, и мне в губы угодил один тяжёлый тёплый выдох. Лекса весь покрылся мурашками и, как ошпаренный повалил меня на диван.

Под весом его тела я ощутила себя достаточно защищенно от всего пространства и запредельно уязвимо — перед возбужденным Муратовым. Он прижался бляшкой ремня и пахом к моему бедру, пытаясь отмахнуться от непослушных кудрей. Завитки лезли нам на лица, мешая целоваться. Я вожделенно запустила в них руку, наконец, узнав, какие они мягкие наощупь, и помогла убрать пряди. Лекса приластился ко мне губами, беспорядочно рассыпая поцелуи по скулам, рту и овалу лица, а я, как могла, отвечала и нетерпеливо ерзала, чувствуя, насколько он возбуждён. Горячий твердый член упирался во внутреннюю часть бедра через нашу одежду. Меня снедало изнутри от нетерпения, между ног жалобно ныло.

Неужели мы могли когда-то терпеть дистанцию?.. Я не понимала, как нам удавалось это переживать, глядя друг другу в глаза и отшучиваясь.

Мы — идиоты!

Муратов запустил руку мне под платье, исступленно сжимая кожу вместе с капроном и бельём. Его умелые пальцы на моих гениталиях… Жар распространился по всему низу живота. Мне нужно было срочно избавиться от колготок.

— Давай помогу.

— Расслабьтесь, — хрипло прогудел он мне на ухо.

Тяжело дышащий Лекса поднялся на колени и забрался под подол двумя руками, бесстыже ощупывая мою задницу. Я приподнялась перед ним, аккуратничая с платьем, но он быстро нашёл резинку колготок и резво стянул их вместе с бельем. Тряпки полетели на пол.

Я осталась голая ниже пояса. Его горячие пальцы тут же легли мне между половых губ, размазывая влагу. В груди стало так мучительно истомно. Чтобы хоть немного облегчить страдания, я застонала, цепляясь за обивку дивана, и выгнулась навстречу сильной ладони. При любой удачной возможности я наблюдала, как Муратов заглядывает мне между ног и теряет терпение.