Маска - Марина Лётная

Стало так страшно. А если я просто какая-то неправильная? Может, я больная?

Ну что же ты, Виолетта, так ненавидишь себя…

С Лёней мы были почти ровесниками, а вот с Лексой — целых семь лет разницы. Только это не достижение! Они оба были музыкантами. Может, поэтому я так ненавидела концерты и мероприятия… Не «может», а так и было, что уж стесняться. Но, очевидно, Муратов не виноват в том, что оказался предрасположен к музыке от рождения. В остальном — два разных парня не посещали мои занятия. Выпустившийся Лёня получил оценку и заблокировал мой номер. А Лекса…

— Почему… Вы такая грустная? — хах, он продолжал обращаться ко мне "на вы". Не пойму, мило это было или ущербно… — Я что-то сделал не так?

Муратов приподнялся над моим лицом и медленно дотронулся до губ. Так осторожно, убирая мне за ухо пряди волос. Почему-то подобные нежности удивляли теперь до глубины души, и я поражённо вздохнула.

— Нет-нет, ты замечательный. Просто… Я переживаю, что наломала дров.

Влюбитесь в меня — будут проблемы.

Кажется, я не позволю себе даже спросить, что значила моя фамилия в его списке желаний. Страшно. Да и зачем теперь?

Мы уже «встретили» Новый год.

— А, вы все виды мужских профессий изучаете? — мягкие губы тепло зашептали в уголок моего рта и щекотливо заскользили по щеке.

— Чего?

— Электротехнику преподаете, дрова колоть умеете, — длинные музыкальные пальцы принялись ласково гладить мои ключицы.

Я не нашлась, что ответить. Сглотнула, путаясь в мыслях, и сурово заглянула в игривые светящиеся глаза. На его радужках, между густым голубым цветом, к зрачку близились словно брызги бледнее на тон краски. Взгляд парня плавно поблёк в серьёзности.

— Почему переживаете? Поделитесь.

Думаю, Лекса всё понимал. Просто решил завести благородный разговор напоследок.

Я сглотнула ком, но голос всё равно зазвучал иначе, надломлено.

— Не надо… Ты умный парень, обо всём уже догадался. Просто сегодня праздник. Но это было…

Я хотела сказать "ошибкой", как в плохой мелодраме. Но у меня не повернулся язык. Слишком дешевая и ничтожная фраза для того, что только что между нами произошло. В груди заклокотало от боли, и по крови разнеслась ядовитая горечь. Ну нельзя нам быть вместе… Я не прощу себе этого!

Нам двоим было бы проще, если Муратов оказался ловеласом. Но поводов притвориться чужими хватало и без этого.

Его косматые брови чуть приподнялись. Лицо в миг приняло настолько презрительное выражение, что я не выдержала и увела взгляд.

— Вы что, меня бросаете? — отвратительно прозвучало… Отвратительно! Мы же даже не были вместе! И это правильно! Я боязно подсмотрела, как он сомкнул челюсти, и его губы нервно дрогнули. — Вы реально что ли такая жестокая, как о вас говорят?

Говорят?

Мне словно полоснуло лезвием по сердцу.

Он обо мне был другого мнения? Я его разочаровала?

— Эй! — моё лицо сморщилось, но я поняла, что это не помогает сдержать слёзы. — Я не…

Просто ничего не могла сказать.

Разревелась, как малолетняя девчонка. Дыхание сбилось. Слёзы намочили щёки и потекли по шее. Тело начало жалобно ломить изнутри при виде его поразительно спокойного лица. Муратов равномерно дышал и пристально следил за тем, как я теряю смелость разговаривать.

Могло показаться, что он был чёрств, не реагируя на плач, буквально душивший меня.

— Зачем вы пытаетесь решать всё одна?

Лекса для чего-то приподнялся и дотянулся до стола. В рассудительном низком голосе послышалось снисхождение. В его руках оказалась салфетка, с которой он осторожно склонился над моим лицом и утёр горячие слёзы.

— Не нужно всё усложнять. Вам только кажется, что вы сделаете лучше. Потому что я не оставлю вас в покое! Вы будете нервничать, жалеть о своём решении и всё равно сдадитесь.

Я громко всхлипнула.

Откуда он знает?

— Поэтому сдавайтесь сейчас. Вы теперь — моя.