Вероника - Софи Майерс

Очнулась я довольно скоро, тяжело дыша, покрывшаяся испариной я смотрела на подоспевшего мне на помощь охранника и не могла вымолвить и слова.

— Девушка, что с вами?

— Я…не знаю…. — промямлила, пытаясь подняться на ноги, но тут же поняла, что без помощи мне не встать, — помогите подняться на ноги, пожалуйста?

— А да, конечно, — вежливый охранник, как пушинку, поставил меня на ноги, оценив обстановку, сказал, — пойдемте, отведу вас в госпиталь.

— Это, что еще такое тут происходит? — раздался громкий оклик сзади.

Охранник обернулся и тут же в милом дядечке проснулся профессионал.

— Простите, Елизавета Романовна, девушке стало плохо, я пришел на помощь, — отрапортовал он.

К нам спешила Главный председатель общественного совета при Корпусе Милосердия — Мещерякова Елизавета Романовна. Строгая, но до мозга костей справедливая, мы ласково звали ее старшей или Романовной, но только между собой.

— Простите Елизавета Романовна, — пролепетала я.

— Что с тобой? — старшая подошла к охраннику и забрала меня из рук охранника. — Свободны, я сама ее провожу! Так что с тобой?

— Не знаю, плохо стало, голова закружилась. Не нужно в госпиталь, все уже хорошо, — я дернулась, пытаясь вырваться из цепких рук.

— Нет, мало ли что? — в подтверждении ее слов я пошатнулась, стоило только отпустить мою руку. — Видишь?

Уже в госпитале Елизавета Романовна оставила меня на попечение врачу и медбрату и ушла. Врач был немногословен, у меня взяли анализы, и медбрат проводил меня в палату, объяснили это тем, что нужно дождаться результатов анализов.

Я не спорила, обмороки не были для меня привычным явлением и я испугалась. В первую очередь за малыша.

Время клонилось к вечеру, и я уже клевала носом, когда в палату зашла Елизавета Романовна, держа в руках аккуратную папочку, я встала, приветствуя ее.

— Сиди, сиди, Вероника, — старшая пододвинула стул ближе и села на него.

— Что со мной? Раз пришли вы… — я задрожала.

— Нет это ты мне расскажи, как ты умудрилась обхитрить рекрута?

От стыда я покраснела, теперь до меня дошло, почему пришла именно она, и к чем весь этот разговор.

— У меня не было выбора, — пролепетала я, смотря на сцепленные в кулак пальцы.

— На меня смотри! Выбор есть всегда, девочка, но врать когда тебе оказали доверие?! Это просто плевок в душу, — спокойно, но так тяжело она это сказала, что по спине пробежали неприятные мурашки, резко подняв глаза я встретилась взглядами с наставницей.

— Нет, выбора мне не оставили. Моя мать хотела, чтобы я сделала аборт и вышла замуж за человека, которому только для формальности нужен этот брак, — эмоционально сказала я, сжав зубы так сильно, чтобы сдержать слезы.

— Где отец ребенка? Почему он не женился на тебе? — тон смягчился, стал более интересующимся, я поняла Елизавета Романовна пытается разобраться.

— Его отправили в командировку. Там нет связи, но он обещал, что приедет за мной, — выдала я искаженную правду, инстинктивно понимая, что лучше не врать.

— Почему твоя мама решила пойти против этого мужчины? Ведь все складывается?

— Он говорил о своих намерениях только мне, — тихо сказала я вновь опуская голову. Раздался тихий вздох, едва заметное качание головой.

— Девочки милый, что же вы такие дурехи, — Елизавета Романовна села ко мне на кровать, покровительственно обнимая за плечи.

— Он не обманет меня, я верю ему! Но что теперь будет со мной? Вы выгоните меня?

— Наверно он действительно хороший человек раз ты ему так веришь, — ласково почти по-матерински сказала наставница. — Ну, вот куда я тебя выгоню? Вероника! К матери, чтобы она угробила тебя и малыша. У меня все же есть сердце, хотя многие так не считают.

— Спасибо вам, — прошептала я, срывающимся в слезы голосом.