Вероника - Софи Майерс

За ужином мы всегда обсуждали все подряд, но сегодня Миша был крайне задумчив.

— Что-то случилось? Ты сегодня сам не свой.

— Это все та информация. Чем глубже я копаю, тем больше узнаю, что мотив шпионить был у каждого акционера. Все они так и жаждут развала Эталона, — Миша с яростью сжал салфетку в руке.

Я потерялась в словах. Настолько сложно было подобрать что-то ободряющее.

— Тебе наверно очень тяжело? — тихо начала я. — Эталон для тебя как ребенок. Тяжело осознать, что кто-то хочет все разрушить.

Боже! Что я несла?! Размышления глупой школьницы!

Но внезапно это именно то, что было нужно.

— Нет, он мне не ребенок. Эталон дело отца, его главная в жизни любовь. Мне он достался постфактум, как наследие отца. Обуза! И я как прилежный сын, коим никогда не был при его жизни, взялся за его управление. Понимаешь, я не дорожу им, и никогда его интересы не поставлю впереди своих и уж тем более не пожертвую своей жизнью ради фирмы, но и отказаться не могу. Словно я предам память отца.

Мягко улыбнувшись я коснулась его руки:

— Ты найдешь решение, я в тебя верю! Та-а-к значит ты был хулиганом? — решила перевести тему я легко хлопнула по его руке, Миша сдержал смешок.

— Страшным хулиганом, таким и остался в душе! Мое детство было прекрасным. Единственный внук двух влиятельных семей. Я был что-то среднее между богом и царем, — Михаил расслабленно рассмеялся. Наконец то напряжение исходящее от него стало сходить на нет.

— Вот это да, а по тебе и не скажешь сейчас! Ты весь такой правильный!

Как же мне нравилось его слушать. С толикой юмора, он рассказывал о своем детстве. Как дразнил гувернера, учителей. Хулиганил. Получал нагоняи от отца, а мать его неизменно жалела. Как отправил в плавание по ближайшей реке его коллекционный парусники и как мама тайком приносила ему шоколадные конфеты "Маска", когда отец наказал его. Все эти воспоминания рассказанные Мишей, словно укрывали теплым пледом. Милые. Добрые. Трогательные. Маленький мир детства ребенка выросшего в абсолютной любви родителей.

— А ты? Каким было твое детство? — вопрос застал меня врасплох.

Улыбка сползла с моих губ, я опустила глаза, делая вид, что меня очень заинтересовала салфетка. Что я могла ему рассказать? Кашлянув я начала:

— Мое детство до 10 лет было таким же беззаботным, как и у тебя. Папа работал, пусть денег не хватало на все, но он любил нас, а мы его. Конфеты мне покупали раз в месяц с зарплаты, и это были самые вкусные конфеты на свете, а еще в этот день всегда жарили сосиски. Эдакий деликатес. — я улыбнулась сама себе, вспоминать свое детство оказалось не так страшно и болезненно, до определенного момента. — А потом, когда ушел папа, нам было очень тяжело. Мама бесконечно ходила по судам, чтобы доказать факт отсутствия мужчины в семье. А я собирала бутылки и относила на пункт приема стеклотары. Копейки, чтобы купить хлеб. Но я была ребенком и меня не могли посадить. Так и жили.

— Прости, тебе до сих пор больно! — я не заметила как Миша подошел ко мне обнимая.

— Перестань, ни одна печаль не может длиться вечно, мне следовало уже оставить обиду на отца в прошлом, но я все еще цепляюсь за нее. Проще жить в этом всем если есть кого обвинить. Прошло уже 11 лет, а я все еще задаюсь вопросом, что было бы, если отец не ушел? И у меня нет ответа. Просто пустота.

— Я понимаю. Когда погибла моя семья я задавался множеством вопросов, и этим тоже. Мне не помог ни один психолог Москвы, но правда, помогла одна маленькая девочка.

— Да? И кто она?

— Ты! Рядом с тобой эта боль уходит, не давит меня наковальней на грудь. Мне снова хочется улыбаться. Но уйти она не может совсем, видимо слишком мало времени прошло.

Я ошарашенно посмотрела на Мишу, это было очень приятно слышать.