Княжна - Кристина Дубравина

Время на часах показывало восемь сорок одну.

— Сука, я скоро сам его пошлю.

Космос прикурил и под нос себе кинул грубость. Анна через Сашу, не позволяющего лишнего движения ни одному мускулу своего лица, метнула в Холмогорова взгляд, в котором смешались нездоровое веселье, вынуждающее напрячь щёки, чтобы не засмеяться, и страх от осознания, что это ей надо как-то перевести.

Напряжение почти что осязалось кожей, оседая на ней инеем. Минутная стрелка, за которой Пчёла наблюдал не особо внимательно, сделала уже сорок шесть оборотов, но дело с мёртвой точки не сдвинулось.

Делаж за это время выпил два бокала коньяка, щедро поставленных на стол в качестве аперитива и «основного блюда» сразу, в перерывах между стопками выкурил огромную сигару, — вероятно, кубинскую — и всё с Аней по-французски говорил.

Слог звучал мягко, почти дружественно, но Князева вполголоса переводила бригаде вещи, совсем для них не радостные.

Амори не считал себя виноватым в связи с Лапшиным, утверждая, что деньги уже отдал за металл. Как оказалось, алюминий ему нужен для термитных смесей, какие использовались людьми Делажа при решении «вопросов» в Париже, Марселе, Провансе и других городах, о которых Пчёла слышал лишь на уроках географии — и то, вполуха. По словам самого француза, порох из алюминия взрывался так, что «мог дать фору самой Хиросиме» — по крайней мере, так перевела Анна, в напряжении не опускающая уголки губ ни на миллиметр.

Ещё тяжелее Княжна заговорила, когда Делаж, развалившись в кресле напротив, следил за девушкой, переводящей его условия:

— Или деньги, или металл. Иначе он не согласен.

Лягушатник сраный.

— Не много он на себя берёт? — спросил ни то у себя, ни то у Белова Космос и затянулся. Табак на кончике сигареты вспыхнул оранжевым. Анна не шевелилась, словно боялась, что француз, стоило б отвернуться на миг, достал из-за спины пистолет с немаленьким калибром и установил прицел вровень по её голове.

Белый не ответил. Князева едва разлепила губы, чтобы схватить ими глоток воздуха.

Она снова взглянула на Амори, моля только, чтобы он не спросил, о чём бригадиры говорят, о чём Князева молчит, не переводит.

— Что они решили?

Анна поджала губы, чтобы не ругнуться.

— Мсье Белов ещё рассуждает.

Делаж усмехнулся так выразительно, что даже один из охранников его — вроде, де Фарсеас — дёрнул уголком губ вверх. Анна вскинула голову, словно в смешке француза услышала щёлчок наведения курка, и пальцы сами дрогнули, выворачиваясь вплоть до хруста.

— Было бы, что думать!.. Мне кажется, что большого количества вариантов у мсье нет.

— Аня? — окликнул Саша.

— Он говорит, что не понимает, почему вы столько времени тратите на рассуждения.

Валера выразительно хмыкнул, а у Пчёлы кулаки зачесались так, что захотелось поправить их о морду француза, который, как Кос и сказал, брал на себя дохера.

Анна не позволяла себе лишнего взгляда, вздоха и движения мизинцем. Надеялась выступить лишь связующим звеном и мечтала, чтоб в ближайшее время мсье Делаж пожал руку Саше, и те опрокинули в себя по стопке, уже не нуждаясь в переводчике.

Князева бы по первому же указу Сашиному из зала рванула, плевав на каблуки, вежливость и всё остальное, что могло хоть чуть задержать.

Связки горла напряглись, словно их кто-то пытался заточкой почесать, а Анне от фантазий своих на миг захотелось заплакать. Одна только мысль о слезах, грозящихся потечь по щекам горячим водопадом, отрезвила, влепила пощечину, напоминая, что расслабляться рано.

Ещё и не пахнет перемирием между бригадой Белова и делегацией Амори, состоящей из одного Делажа и пары амбалов.

Она распрямилась так, что между лопатками всё сошлось в напряжении.