Княжна - Кристина Дубравина

Иными словами, подготовка к праздничному застолью у Оли, хоть и была в самом разгаре, но уже близилась к концу, а точнее — к самому началу «обжираловки», как исправно любые банкеты называла тётя Катя.

По стуку каблуков Анна поняла, что Ольга вернулась на кухню. Та недовольно что-то себе под нос пробубнила, потом увереннее сказала:

— Ну, Ань, правда, я со стеной, что ли, говорю? Ты в гости пришла, а сама на кухне торчишь…

— Оль, перестань, — кинула в ответ Пчёлкина, в тарелку скинула нарезанное кубиками мясо. — Можно подумать, что я белоручка. Быстрее управимся — и сядем вместе за стол.

Белова снова что-то планировала возразить, но вдруг глухое шарканье тапочек, раздавшееся в коридоре, её прервало.

У Анны нож чуть по пальцу не махнул, когда она услышала голос Елизаветы Андреевны, каким можно было разве что проповеди читать:

— Оленька, не тратьте время на пререкания! Уже скоро куранты будут, а на стол не накрыто…

Пчёлкина принялась открывашкой вскрывать жестяную банку с кукурузой, как вдруг почувствовала на спине, хоть и прикрытой тканью платья, но отчего-то почувствовавшейся голой, жилистую ладонь бабушки Оли.

— Девушка права. Извините, запамятовала, как вас?..

— Аня, Елизавета Андреевна.

— Аня, — протянула Сурикова так, словно пыталась по имени одному понять, что девушка из себя представляла.

Пчёлкина говорить привыкла, смотря в глаза и расправляя плечи, но отчего-то с Елизаветой Андреевной явно чувствовалось какое-то… смущение. Будто не в своей тарелке.

Девушка через мелкое отверстие в жестяной банке слила воду, принялась дальше крышку снимать, прикладывая небольшую силу. Оля опустилась на колени перед духовкой, принялась осторожно вытаскивать курицу, зажаренную с апельсинами, и при этом умудрилась заговорить быстро-быстро:

— Анечка — Сашкина двоюродная сестра. Ты её маму видела, знаешь. Екатерину Андреевну помнишь, которая роды у меня принимала? Вот, она. А мы с Аней и познакомились только перед свадьбой…

— А где Анечка была до свадьбы? Вы же с Сашей не на следующий день от знакомства в ЗАГС побежали…

— Она в Риге училась.

«Она, что, отчитывается?»

Ольга поставила большой горячий противень на свободную конфорку плиты, принялась мясо перекладывать на такую же вместительную плоскую тарелку. Для Анны серьёзной загадкой осталось, как она умудрилась жаркую курицу перенести, при этом сумев сделать так, чтоб птица не развалилась. Ну, просто чудо-женщина!..

Продолжая молчать, словно, дьявол, безъязыкой была, Пчёлкина добавила майонеза в салат. Принялась размешивать, слушая параллельно, что Белова про неё могла рассказать:

— …вот и, когда Латвия от Союза отсоединилась, осталась в Москве. Так и вернулась домой.

Раздался мелкий шорох. Анна звук смогла определить — стул по полу двинули, отодвигая от стола. Облако «Красной Москвы» сместилось от спины бывшей Князевой куда-то к стене.

Отчего-то стало легче дышать.

Аня взяла плошку намешанного салата, поспешила в гостиную.

Там уже чувствовалась атмосфера праздника, которую попытались воосоздать бригадиры на лестничной клетке при помощи подожженных бенгальских огней и маски Деда Мороза, надетой на Карельского. Космос продолжал танцевать с Кирой, уверенно держась за её ягодицу и не менее смело улыбаясь Ильиной. Максим докуривал сигарету, Тома отломила от кисти винограда небольшую веточку и, расположившись на крайнем от мужа конце дивана, пыталась забросить ягодки ему в рот, смеялась громко, когда Валера найти не мог виноградину и ощупывал рубашку, пиджак.

Витя подпевал пластинке, задержал взгляд на Ане, едва нашедшей на столе место для салата, и взглядом указал ей на часы. Мол, время, милая, время!..

Она в ответ только улыбнулась и поспешила обратно на кухню.