Испытание временем - Валентина Арнаут

— Да, дочь, мы очень переживали. Сколько же можно было тебя держать в больнице, если говорили, что ничего серьезного, — возмущался отец.

Пустая дорога не казалась чем-то удивительной. Ведь завтра новый год. Многие выезжают за продуктами из глуши в большой город заранее, а сегодня они занимались только домом и другими приготовлениями.

— Вас вчера не пускали? — подала я голос и тут же почувствовала теплые руки на своих. У мамы до сих пор были очень нежные ладони.

— Почему-то да. У бабушки чуть ли не инфаркт случился. Врачи ничего не говорили, а тут сразу же нельзя. Мы подумали, что встреча со следователем прошла неудачной.

Лицо исказила кривая ухмылка. О, мама! Будто сама не знаешь. Не то чтобы неудачной, а вообще катастрофической. Для половины нервов уж точно.

— А кто был за дверью после вечера?

— Твой отец.

— Но я немного вздремнул. Кажется всего пару минут…

— А я поехала домой переодеться и отвезла маму. Ну что ей сидеть со своей спиной. А утром, когда узнала что выписывают, тут же примчалась. Ты молодец, Анна, что держишься. Мы тут поговорили и решили, что ни к чему нам судебные разбирательства. К тому же чужие. Это нервы и плохая репутация. А у тебя учеба, своя жизнь. Ни к чему портить ее.

— Папа, ты был всю ночь?

— А что случилось? — тот сразу нахмурился? А мама быстро сообразив, неверяще спросила.

— Это он! Он приходил? Да?

— Софа, дорогая, этого не может быть. Он задержан. И таких как он не отпускают так быстро.

Но мамин взгляд не отлеплялся от меня. Она хотела услышать правду от меня. И ждала, сжав губы.

— Каких таких, пап?

— Анна, не начинай. Таких жестоких, безнравственных, своевольных и бешеных. Он все подстроил и нас чуть ли не вовлек в свои грязные дела. Как ты можешь быть спокойной?

В ответ я вновь разглядывала местные окрестности. Ехать оставалось недолго.

— Признайся, он приходил?

— Мама, мне больно, не сжимай так сильно.

— Анна, отвечай.

— А может в коем то веке ответишь ты? — голос вышел громче обычного и с необычной резкостью. Всее таки я не позволяла себе так говорить с родителями. Но… — Приходили письма на мое имя?

— Какие письма? — мама аж вздрогнула от неожиданности.

Уверена, мои глаза блестели холодом. И тон был неестественно колючим.

— Несколько лет назад ты находила письма, адресованные мне?

— Дочь, мы не понимаем тебя, — отец кидал встревоженные взгляды через зеркало.

— Зато мама понимает. Была почта от Максима?

Настороженный взгляд через минуту изменился до неузнаваемости. Ненависть полыхнула. Мама поняла и вспомнила. Конечно же она знала про них. А сейчас пыталась свести все к непонимаю.

— Почему не сказала?

— А зачем? Ты только устроилась. Была далеко. И к тому же, сама не хотела приезжать. И писал то он не так уж и много раз. Так, парочка писем.

— Сколько? — устало вздохнула. Маленькая перепалка и напряжение в машине давили. И кажется, я поторопилась соврать врачу.

— Ну парочка, штук десять.

Вытаращив глаза, я не могла прийти в себя. Десяток писем? И это парочка?

Боже, я не представляю, что чувствовал тогда Максим, но примерное хлынуло волной. Лишь предположение, но ни капли не уступающее настоящим. Холодные мурашки тут же дали о себе знать. А подкатившая тошнота от ситуации, от предательства родного человека затопили сознание. Влажная пелена не позволяла разглядывать все с точности — впереди все размывалось.

Теперь я чувствовала боль Максима. Его причину холода, отстраненной вежливости и режущей внутренности стали в голосе. Наша первая встреча всколыхнула его воспоминания, когда я даже не думала о возможных поворотах.

А еще вспомнились его обидные слова, сказанные сквозь щедро сцеженный яд.

— И чтобы они прекратились, ты ответила, что я замужем?

Вслух слова показались еще ужаснее, чем звучало в голове. Еще больнее.