Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

Повилика широко распахнула глаза и улыбнулась. Как же так, она действительно никогда не интересовалась, почему и как такое происходит. А ведь должна была, это же странно. Виринея засмеялась. Повилика вторила ей, и ответ пришел к ней сам. Она настолько доверяла Виринее, настолько полагалась на нее, что просто не думала ни о чем. Глубоко убежденная, что Виринея позаботится обо всем.

– Потому что у таких, как мы, должна быть танцующая душа. Душа, способная творить магию, и она необязательно танцевала в теле. Но затанцует, когда я ее пробужу.

Повилика понимала, куда клонит подруга.

– Да, избранность предопределена. Но только я могла подарить ее, пробудив. Только я ощущаю магию разбуженной мной девочки. Только я несу ответственность и тяжесть бремени избранности. Я несу груз контроля.

Повилика, наконец, поняла, догадалась, что Виринея, как предводительница, получает взамен тяжести этого бремени. Она вспомнила ощущение власти и силы, которое почувствовала, прижимая Милю к земле. Но вслух сказать об этом побоялась.

– Только представь, сколько мне нужно силы, воли и энергии, чтобы держать это в себе? – Виринея замолчала. Казалось, она отдыхает, готовится к чему-то тяжелому. Повилика ждала, молчала, боялась спугнуть. Наконец, Виринея снова заговорила:

– Это началось в прошлом году… Я точно не понимаю природу происходящего и я не знаю, что послужило причиной этому, и вообще есть ли эта причина, – предводительница говорила тихо, едва слышно, запрокинув голову и прикрыв глаза. Будто она испытывала нестерпимую боль, и ей нужно было отключить некоторые функции организма, чтобы он оказался способен отдать больше сил на преодоление этой боли. На разговор. – Я очень тяжело и медленно получаю энергию из привычных источников. Иногда не получается совсем. На танец уходит больше сил, я устаю, получаю растяжения и мышечные напряжения, невралгию. Боль. Меня постоянно преследует боль. Я стала долго восстанавливаться. И я начала стареть.

Повилика вздохнула, едва сдержав раздражение. В этом была вся Виринея. Жизнь вертелась вокруг нее. Ее чувства, изменения, ее переживания и мучения. Она важнее всего. А то, что ее девочки нападают на ни в чем не повинных людей большой роли, не играло. Повилика смотрела на Виринею внимательно, изучающе и бесстрастно. Идеал, само совершенство, идол. Она действительно сильно поблекла. Выглядела измотанной, слабой и стареющей.

– С каждым разом мне нужно все больше и больше сил, – продолжала она. – Можно сказать, концентрат. А его не так просто добыть, – она улыбнулась. Шутка над собой вышла кривой и неудачной.

– Почему Миля напала на Лекса? – Повилика не собиралась отступать и снова повернула разговор в нужное ей русло. То, что с их предводительницей творится что-то неладное, она уже поняла.

– У меня нет сил контролировать, что происходит, – Виринея закатила глаза, будто удивляясь, как Повилика еще не догадалась сама. – Начинашки всегда пробуют свои силы, устанавливают границы возможного, уточняют можно или нельзя, получится или нет. Приглядывать за ними и направлять по нужному пути – нужно огромное количество сил, энергии и времени. Я сейчас не могу.

– Расскажи девочкам. Нам. Тем, кто все понимает, поддерживает тебя и может помочь, – Повилика готова была и сама заняться новенькими. Не очень представляла, как и что нужно делать, но она бы стала помогать, поделись Виринея с ней своей бедой.

Виринея рассмеялась. Тихо, устало и раскатисто. Она закатила глаза и снисходительно улыбнулась девушке.

– Моя дорогая девочка. Повилика. Как же я счастлива, что ты до сих пор сохранила в себе наивную и открытую девочку. Я не могу поделиться этим ни с кем. Даже с тобой не стала. Это моя слабость. Моя уязвимость. Мое бессилие. Если хоть кто-то узнает об этом, будут знать все. Если узнают все, то бороться придется не только с начинашками, со всеми. Здесь никаких сил не хватит. Если богу пустить кровь, то все узнают, что он смертен.