Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

По лобовому стеклу нещадно лупил дождь. Сплошной поток воды размывал огни домов и витрины магазинов, фигуры спасающихся от стихии людей. Щетки не успевали счищать воду и лишь беспомощно барахтались в луже, но Повилика не находила в себе сил повернуть рычаг, чтобы прекратить их агонию. Она ненавидела это состояние. Едва влипала в него, словно муха в паутину, как перед ней начинали ползти призраки прошлого. Обрывками картинок, являлись все ее прошлые жизни. Она как наяву видела костры до небес и снопы искр, расчерчивающих ночное небо. Чувствовала гладкие круглые бусины, побрякивающие на теле, легкие прикосновения кожаной бахромы. Мышцы легонько дернулись, вспоминая дикие несуразные движения.

Она почувствовала запах пудры, услышала торжественные звуки скрипки и арфы. Шелк и муар скользнули по коленям. Нет, конечно, на ней были джинсы и водолазка. Никакого шелка. Лишь мокрый хлопок.

В своих видениях она всегда видела танцы. Тело вспоминало даже хореографию. Куда вертеть головой, в какую сторону вскидывать ножки и вести рукой. А вот лиц она не видела. Никогда. Будто их и не было вовсе. Как ни силилась, а не могла вспомнить ни одной черты.

Она не запоминала их. Ни выверенных и загнанных в ловушку, ни случайных. Того, чья вина подняла ее из могилы, она не помнила совсем. Вереница лиц давно перестала быть местью. Никакой злобы или обиды. Ничего. Просто безликий ресурс. Помнит ли тигрица в морду каждую, съеденную ею антилопу? Считает ли птичка зернышки, что клюет, личностями? Вряд ли.

Вот и Повилика не помнила. Оттанцевала. Ее личное понятие, личная терапия. Оттанцевать можно все. Обиды, горе, печали, просто плохое настроение и мелкие распри.

В танце она забывала обо всем. Мир отодвигался. Со всеми своими невзгодами и ядом. Впрочем, с радостями тоже. Танцы невидимой, но прочной, бронированной стеной, защищали ее от всего.

Она часто встречала такую особенность танцев.

Карина, уже взрослая, лет за сорок, танцевала у Виринеи в студии. Спокойная и уверенная на первый взгляд. Три года, проведенные в клинике для умалишенных, казалось, не оставили на ней следа.

– Оставили, – спокойно рассуждала она. – Просто я все оттанцевала.

Ее бросил муж. Ярко и неожиданно. Привел в их квартиру беременную любовницу. Выставил за дверь с небольшой дорожной сумкой.

Мир рухнул. Жизнь закончилась. Ее просто выкинули куда-то на помойку. Развод прошел электронно. Ей просто пришло сообщение из приложения Госуслуг, что ее 17 лет брака закончились. Квартира, оказалась, давно принадлежит свекрови. Она никто. Без поддержки и без работы. С навыками заботы о семье, которой теперь не было. Неделя у не слишком близкой подруги, три ночи на вокзале. Трясущиеся руки, пустой взгляд и полное непонимание – как так? Положение спасла дочь, оказавшись злобной падчерицей. Пятнадцатилетняя девочка надела на себя абсолютно непроницаемый панцирь бесчувственности и принялась изводить мачеху совершенно зверскими способами. Никто и представить не мог, что нежная, спокойная и ранимая девочка, владеющая тремя языками, занимающаяся балетом и живописью, окажется способной на подобное. Даже она сама она не подозревала. Но безвыходность заставляет людей совершать немыслимые поступки: запугивать, подкладывая змей в кровать и тарантулов в шкаф, мертвых мышей в кастрюли, размазывать по полу кровь и фекалии, включать трассовую музыку на заставляющую сходить с ума громкость и травить, добавляя в еду лошадиные дозы снотворного и транквилизаторов. Против дочери оружия у отца не нашлось. И отвезя молодую жену в больницу на сохранение беременности, бывший супруг приобрёл для Карины крошечную хрущевку на окраине города.