Танцующие на каблуках - Юлия Ивлиева (2022)

А уж если обрастают ипотекой, машинами, детьми и собакой, то все это, как гвозди в гроб. Путь назад заказан. А сейчас он хотел, чтобы Повилика осталась с ним навсегда. Будто он долго блуждал и, наконец, нашел. Он хотел засыпать с ней и просыпаться, строить планы на будущее. Его испугало это новое чувство, но он не вздрогнул и не ударился в панику. Он, словно утопающий, погружался на дно, осознавая, что это неизбежно, неизлечимо, навсегда. Он тонул и улыбался.

Они заказали еду с доставкой. Лекс изумленно и восторженно отметил, что девушка и не вспомнила про калории, не кокетничала с меню, не прикидывалась нимфой, жующей салатные листья и солнечную энергию. Не делила еду на «мужскую» и «женскую». Заказала здоровенный кусок мяса и сыр. Эта мелочь привела Лекса в странный детский восторг.

Впрочем, с солнечным светом возникли бы проблемы. За окном продолжал хлестать дождь, и ветер только усилился. Лекс страстно желал, чтобы гроза стала естественно преградой, не давшей Повилике уйти. И они остались в уютном гнездышке, словно на краю света, недосягаемы для всех. Она шастала по его квартире голая, смеялась, копалась в мокрых пакетах с едой, поглощала мясо, сидя на столе, играла с розой, которую он тайком включил в заказ, ласкалась к нему, как кошка. Лекс млел и пребывал в странной эйфории.

Он балдел от этой девчонки и не хотел ее отпускать. Лекс водил нежным цветком по ее коже, наблюдая, как по гибкому телу Повилики разбегаются мурашки наслаждения. Он овладевал ей и никак не мог насытиться. И уже едва шевелясь от усталости и неги, разливающейся по телу и расслабляющей тело почти до обездвиженности, все еще хотел ее.

Они заснули поперек кровати. Повилика свернулась комочком, а Лекс сложил на нее руку и ногу, подминая под себя, будто желал удостовериться, что она наверняка не выберется из-под него, а значит, не уйдет.

Но она ушла. Исчезла. Он не заметил, как. Странная совершенно несвойственная ему бесчувственность. Обычно он настораживался от шуршания крыльев комара. А тут… Девушка выскользнула из его объятий, а он и ухом не повел. Проснулся один. Словно очнулся от колдовства. В сердце закралось дурацкое до мурашек и противное до тошноты чувство, что ему все приснилось. Затаив в сердце страх, он искал вокруг подтверждение ее присутствия. Облегченно выдохнул, найдя повсюду множество следов бурной ночи. Простыни и его руки хранили ее запах – едва уловимый аромат горьковатой травы и жасмина. Пятерня с тонкими изящными пальчиками на прозрачной стене ванной комнаты. Она подышала на стекло и приложила ладонь. Дыхание испарилось, а вот едва заметный отпечаток остался. Волосы на его расческе. Длинные, пепельные с едва заметной рыжиной.

Она не его фантазия. А значит, он увидит ее снова.

Глава 42

На следующем своем допросе Карский шмыгал носом, дрожал и быстро мигал покрасневшими глазами.

– Я спасал их, – тихо бормотал он.

Егерь даже не велел надеть на него наручники. Не видел смысла. Остеопат не сопротивлялся, не скрывал, не выворачивался. Карский сломался и принимал свою судьбу. А еще он сильно боялся. Суда и тюрьмы. Словно несчастный, вымокший под дождем толстый воробей, он сидел на стуле и переминался с одной ягодицы на другую, подыскивая более удобное положение. Все оказалось просто и скучно. Перед ним на столе Егеря лежали улики, по всем правилам упакованные в полиэтиленовые пакеты: фотографии, сделанные на мобильник с места преступления и распечатанные на обычном принтере; заколка для волос, принадлежащая Алине, с ее отпечатками и потожировыми; браслет Натальи; еще несколько предметов из числа женских украшений и одежды, хозяйки которых пока не найдены. И пустой пакет от ключа. В комнате, которая числилась на отце супруги Карского и открывалась потертым железным ключом, сейчас орудовали эксперты. Егерю уже позвонили и в общих чертах описали, что в ней обнаружено. Занятия шибари Карскому отрицать смысла не имело.