Они расплатились, оставив внушительные чаевые. Погрузились в авто Лекса. Навигатор Егерь не одобрял. И если Серега и пользовался им, то без шефа. Лексом в роли водителя Егерь тоже командовал сам – направо, налево, там развернись. Лекс, разговаривая с другом, ведя машину, еще пытался рассматривать окрестности. Позади, словно приклеенная, следовала служебная машина Егеря. Водителю надо было отдать должное, он будто бы знал маневры Лекса наперед.

Они приехали в спальный район. Миновали арку, очутившись в жилищном комплексе «Счастливая жизнь», как вещала табличка. Явно элитный. Многоэтажек мало, дома стильные и красивые, окна большие, террасы и кафе с респектабельной публикой.

Трехэтажное здание, у которого они припарковались, на первом этаже приглашало в магазин с экопродуктами и элитным алкоголем. Корзинки аппетитного муляжа в сене, бутылки мутного стекла и хрустальные шарики украшали огромные витрины. Изысканно и просто. Лекс любил большие витрины, панорамные окна. Не только красиво и дорого, еще и признак безопасности. Он немало времени провел в районах и даже в странах, где окна стараются делать маленькими, с решетками. В таких не разглядеть дорогой техники и ценных предметов, а стало быть, не появится желания за ними полезть. В маленькие окна не залезть, разбив камнем, не спалить помещение, попав бутылкой с зажигательной смесью в окно. Окна из гигантских стекол – красивая визитная карточка легкомыслия, праздности и безопасности.

Второй этаж красовался еще больше. Потолки выше и окна тоже. Стекло блестело золотом, тонким покрытием, от солнца или лишних глаз. Бело-фиолетовые гирлянды. В тех же цветах фигурная вывеска. Световой короб с названием «Студия танцев „Вилисы“». Рядом с надписью красовалась девушка в изящном па и на высоченных каблуках, и чуть пониже перечислялись направления. Бесполезный для Лекса набор слов. Третий этаж напоминал стилизованную башню, узкую и главенствующую над всем зданием, без вывесок. Но золотые окна и фиолетовые гирлянды обозначали его принадлежность к студии танцев.

В огромных окнах мелькали тени, доносилась музыка. Егерь повел его в соседнее здание. Они поднялись на третий этаж по отделанной мрамором, украшенной цветами в горшках, лестнице. Сразу понятно, дом жил в достатке и спокойствии. Егерь пикнул электронным ключом, и они вышли на балкон. Лекс оторопело замер, перед ним, словно сцена, раскинулся зал, завешенный зеркалами по трем стенам и утыканный шестами. Десять полуобнаженных девушек с разной степенью остервенения штурмовали хромированную трубу.

Некоторые романтично кружились, кто-то выписывал гимнастические номера наверху, другие, изгибаясь, ползали вокруг и задирали ноги.

Лекс ошарашенно пялился на извивающееся, кружащееся и выписывающее кульбиты месиво из гибких полуобнаженных тел. Он, словно бандерлог, застыл, опьянённый танцем Каа. Наверное, и вид у него был дебиловатый: с открытым ртом, выпученными глазами, хорошо, если без высунутого языка, как у тех мартышек. Вот только сделать он ничего с собой не мог.

– Если красотка была так хороша, как ты рассказываешь, то она точно из этой студии. Это лучшая студия и лучшие танцовщицы, – спокойным голосом ценителя произнес Егерь. – Ну и лучший вид на нее, найденный твоим другом, – мужчина развел руками жестом фокусника, предлагающего оценить зрелище. – Ладно, вид нашел Дикий. И на девок из этой студии он ездил пялиться, как мальчишка.

– Точно, он же по танцовщицам с ума сходил, – рассеянно вспомнил Лекс. От окон студии он не мог оторвать взгляда.

– Да, но ключи сделал я, – Егерь ждал похвалы и заслуженных дифирамбов, Лексу оказалось не до этого.