Непогода - Диана Ставрогина

Антон смотрит на меня немного задумчиво и, вопреки моим ожиданиям, не спешит прощаться и уходить за порог. Напротив, даже не оборачиваясь, он с негромким хлопком закрывает дверь и непринужденно предлагает:

– Может, пригласишь меня на чай?

Я озадаченно хмурюсь.

– На чай? – уточняю удивленно. – Но… зачем?..

Он хмыкает и глядит на меня почти снисходительно, будто я не понимаю очевидным вещей. А я действительно не понимаю. Разве наши отношения сейчас находятся в той фазе, чтобы устраивать чаепития и вести разговоры ни о чем? Еще и часа не прошло с тех пор, как мы едва не поругались, пытаясь поделить несчастный чемодан.

– Я доставил тебя с багажом в целости и сохранности, – сообщает мне Антон нарочито шутливым тоном. – Поесть не успел, кстати, а тебе чая жалко? – Склонив голову, он наблюдает за мной в ожидании ответа с преисполненным лишениями взглядом.

Сомнения в чистоте его мотивов посещают меня уже секунд тридцать как, адекватного повода отказать не имеет, а демонстрировать собственную слабость, обоснованную зашкаливающими эмоциями, я не планировала. И без того досадно, что, уйдя от Антона, я при каждой следующей с ним встречи превращаюсь в какую-то истеричку, неспособную вести адекватный, спокойный разговор.

Хочет чаю – будет ему чай.

– Конечно, – я отвечаю Антону гостеприимной улыбкой. – Проходи. Правда, из еды ничего серьезного нет.

Он деловито кивает, принимая мои слова к сведению, а разувшись и стянув с себя куртку, спрашивает:

– Может, приготовим ужин? Ты ведь тоже голодная.

Я хмурюсь сильнее, но моего внезапно ставшего дружелюбным мужа (к слову, в скором времени – бывшего), похоже, ничто не способно сбить с намеченного пути. Хорошо бы еще выяснить, что это за путь и какова цель.

Мне все меньше и меньше нравится случившаяся в Антоне перемена – от насупленного айсберга до обманчиво безобидного белого мишки, – так что я спешу развеять любые возможно зародившиеся в его голове планы и надежды:

– Хорошо. – Согласие звучит уже не столь гостеприимно, как недавнее приглашение зайти. – Если ты голоден, я сейчас что-нибудь приготовлю.

Подчеркнутое разделение нас на отдельные единицы от Антона не укрывается: поморщившись, пусть и едва заметно, он больше не спорит, но я почти физически чувствую вновь заклубившееся вокруг него недовольство ситуацией. То-то же.

Воспользовавшись временным отсутствием Антона, отправившегося мыть руки в указанном мной направлении, я иду вглубь квартиры: нервно осматриваю гостиную на предмет разных неожиданностей (от забытого на диване нижнего белья до пыли на полках), затем с исследовательским любопытством исследую содержание собственного холодильника, но гастрономическому разнообразию появиться там неоткуда. Но гостей я в ближайшие недели не ждала.

Придется Антону довольствоваться, как я хорошо помню, не вызывающей у него восторга овощной смесью и куриными сосисками. Этакий, получается, ужин с налетом студенческой романтики. Я, к моему великому счастью, уже давно нахожусь по ту сторону баррикад и таки могу себе позволить баночку соуса «Песто», с которым, если честно, готова съесть что угодно.

– Помочь? – Раздается голос у меня за спиной.

– Да нет, – качаю я головой, не оборачиваясь. – Садись, минут десять, и будем ужинать. – К появлению на кухне Антона я успела закрыть холодильник и поставить сковороду на плиту. Осталось обжарить ингредиенты да добавить побольше соуса.

– У тебя уютная квартира, – произносит Антон, наверняка намеренно занявший за столом ближайший ко мне стул. – В ней есть что-то от тебя.

– Думаешь? – Накрыв томившиеся на сковороде овощи крышкой, я поворачиваюсь к мужу и искренне интересуюсь: – И что-то же в ней от меня?

Антон отводит взгляд.

– Сложно сказать, – пожимает он плечами, явно избегая делиться своими соображениями. – Просто… что-то есть.

– Как скажешь. – Я хмыкаю и возвращаюсь к приготовлению ужина.