Непогода - Диана Ставрогина

Досада и разочарование горчат во рту. Я… обижена. Словно Антон, не появившись сегодня в суде и не удосужившись прислать хотя бы короткое сообщение-предупреждение, пренебрег мной. Быть может, даже нашим браком.

Мои неугомонные мысли, конечно, уже полны неадекватными, раззадоривающими обиду предположениями о мотивации его поступка. Я думаю о том, что Антон забыл про заседание и спокойно вышел в рейс, не мучаясь накануне нервной бессонницей. Или, может быть, не пожелав растрачивать себя на разговоры и выяснение отношений, намеренно выключил телефон. Даже о том, что он не пришел ради переноса процесса еще на месяц, – и последнее из объяснений его неявки задевает по-особенному.

Глупость несусветная, однако в глубине души сегодня я надеялась услышать возражения Антона против нашего развода. Благодаря его постоянным словам о нежелании расторгать брак во мне вопреки разуму и принятым решениям теплилась надежда на… собственную ошибку. Жаль, но подсознательные девичьи мечты, как и всегда, вынуждены остаться лишь мечтами.

По пути домой я совсем не сдержанно продолжаю набирать номер Антона, игнорируя бессмысленность этих звонков, ведь мобильный оператор не присылал сообщения о появлении абонента в сети. Тем не менее руки невольно тянутся к телефону и пальцы вновь и вновь настойчиво жмут на верхнюю строку в списке последних вызовов.

Я действительно очень зла. Настолько, что возникавшие в голове ранее тревожные мысли отходят на второй план: причины отсутствия Антона, связанные с форс-мажором или опасностью, не воспринимаются как убедительные и по-настоящему возможные. Слишком редки столь «удачные» совпадения.

Несколько часов спустя, вдоволь набродившись по квартире и простояв под душем добрые полчаса, я чувствую себя гораздо спокойнее. Телефон лежит на диване экраном вниз, и желания воспользоваться им по прямому назначению, как и заполучить от Антона вразумительное объяснение, нет.

Негативные эмоции этого дня ожидаемо сказываются на мне не лучшим образом: короткая вспышка злости закончилась и покорно уступила место безразличию. Я перегорела, и перспектива в скором времени вернуться к разговору об отсроченном на месяц суде вызывает сплошной дискомфорт.

За окном неумолимо темнеет, мне пора начинать сборы на корпоратив, но расставаться с одиночеством не хочется. Настроение подавленное и откровенно не располагающее к общению; я и Тане, самой близкой своей подруге, до сих пор не позвонила, ограничившись короткой перепиской в мессенджере. Идея выключить в комнате свет и провалиться в сон без сновидений кажется вполне привлекательной.

В конце концов с дивана, где я, распластавшись в позе морской морской звезды, безуспешно пыталась погрузиться в чтение свежей научной статьи одного из своих европейских коллег, меня поднимает данное Пете с Наташей обещание обязательно прийти в ресторан. В этом году мы действительно мало встречаемся в неформальной обстановке, и, как правило, по моей вине.

Поначалу я наряжаюсь без всякого энтузиазма, но в процессе неожиданно увлекаюсь, почувствовав душевный подъем. Очень кстати на ум приходит, что в психотерапии забота о себе, в том числе подобного рода, оправданно служит полезным инструментом.

Здоровая злость, к слову, тоже имеет место быть, за что я, благоразумно отказываясь снова впасть в уныние, и хватаюсь, как утопающий за соломинку. Мне давно пора сосредоточиться на чем-то еще, помимо постоянного анализа наших с Антоном отношений и, пусть и любимой, но заполнившей все мои дни, работы.

Уже после, просидев в ресторане больше пары часов, я убеждаюсь, что не зря вытащила себя из четырех стен съемной квартиры. Не замечая того за семейными и личными проблемами, я очень соскучилась по друзьям с факультета и чуточку (но только чуточку!) по самым раздражающим коллегам: так давно мы не общались, ограничиваясь приветственными кивками в институте.