Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

Я поставила суп разогреваться на плиту и забралась к моему мужчине на колени:

— Ты вообще сегодня как? До утра?

Кажется мне, или немного поморщился?

— Сегодня — с ночевой, как в прошлый раз. А вот на следующее воскресенье наряд мне светит, сто процентов, — я не успела расстроиться, как он добавил, — Зато со следующего понедельника у меня летний отпуск.

— Каникулы?

— Да. На месяц.

— Домой поедешь?

— Скорее всего. Нам уже всем проездные документы подготовили.

Я немного приуныла от перспективы целый месяц сидеть в одиночестве, но всё-таки спросила.

— Поездом?

— Ага. Только я самолётом хочу. Я ж зимой так летал.

И я открыла для себя секрет быстрого попадания в Железногорск на каникулах.

Проездной талон по боку, в аэропорту выясняешь, какой борт вот прям сейчас летит до Железногорска (маленькие грузовые самолётики летают по несколько раз в день), экипажу даёшь взятку в виде обтяжки спирта «Рояль» — шести здоровенных литровых бутылей ужасного продукта крепостью девяносто шесть градусов, о котором ходили легенды, что пить нужно тот, на этикетке которого есть золотая полоска, тогда не отравишься — и вместо полутора суток добираешься за полтора часа, правда, дубак в самолёте страшный, на пассажиров-то он не рассчитан.

И тут зазвонил телефон. Я подорвалась в коридор.

— Алё?

— Оля-а, приве-ет, — тётя Клара говорила с привычной небольшой растяжечкой.

— Здрассьте!

— Оля, ты маму не теряй, — это про бабушку, — Она у нас поживёт числа до десятого.

— Ага. Десятого забрать, заехать?

— Нет, погоди. Слушай меня. Потом Саша с Ниной её к себе берут, тоже недели на две.

— А-а-га…

— И Ринат ещё хотел.

— Короче, бабушка в турне отправилась?

— Да. Говорит, последнее лето могу ездить, пока ноги ходят.

— Ко дню рождения-то хоть вернётся?

— Не знаю, мы подумаем. Может, здесь справим, если Зарю и Наиля кто привезёт, а то они обидятся.

Это всё сейчас бабушкины дети были упомянуты (не все), а день рождения у неё одиннадцатого августа — для понимания общей картины.

— Но вы позвоните? А то вдруг я тоже на дачу уеду, а она без ключей.

— Коне-ечно, позвоню. Ну ладно, пока!

— Ага, счастливо.

Я положила трубку, повернулась к Вовке и коварно спросила:

— А ты точно хочешь ехать на каникулы в Железногорск?

12. ИНОГДА Я БЫВАЮ ВНЕЗАПНАЯ…

ТРЕНЯ

Я думаю, его, конечно, раздирали противоречия. Всё-таки дом, родные. Зато на другой чаше весов была я и пустая на целый месяц квартира.

— Надо подумать, — ответственно выдал Вова, но я почему-то особо не сомневалась, в какую сторону он надумает.

Пока мы неторопливо разбирались с супом, тесто начало потихоньку выпирать из кастрюльки. Я включила плиту, поставила разогреваться масло; в маленьком пространстве кухни сразу стало жарко — я сходила в комнату, открыла форточку там, а вторую — в кухне, чтоб веселее вытягивало. Голыми телесами в окно старалась не светить, а то обязательно ведь кто-нибудь заметит, пойдут трепаться…

Ближе к обеду мы засобирались на тренировку. Решили пешочком прогуляться. Если с Юбилейнской горы спуститься по другой стороне (в сторону, извините, психушки, взяв немного правее от неё) и пройти по стареньким деревянным мосткам через местное болотце, то можно практически полпути срезать и мимо задворок гаражных кооперативов выскочить прямо на «Энергетиков». Одна я там ходить опасалась. Страшненько было, шприцы местами кучами и бомжи, кто их знает, как они себя поведут. А с Вовой — отчего и нет. А там от «Энергетиков» до лесочка у Академгородка три остановки всего. Как уже говорилось, бешеной собаке семь вёрст не крюк.