Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

— По пропускам. Но у девушек никто никогда не спрашивает. Проходишь прямо-прямо, метров… двести, наверное. И налево поглядывай. Как увидишь толпу курсантов, туда сворачивай. Роты по очереди бегают. Трёшку, сотку и так далее.

— А, типа по очереди разное?

— Да. Наша шестая рота. Пока первый взвод бежит — наши на травке валяются. У меня будут такие кусочки, минут по пятнадцать. Я смогу с тобой постоять. Пообнимать.

Господи, как же он улыбается… А тут эти железяки посреди.

Всё равно как-то меня немножко это КПП тревожило. Такая я, блин, всю дорогу законопослушная, а тут… Я представила себе, как меня арестовывают… ладно — задерживают — и выспрашивают причины проникновения на закрытый военный объект. Бр-р-р…

— Вов… А так точно делают? Вдруг заловят меня?

— Точно. На территории ИВВАИУ сколько семей живёт! У них дети, жёны. Здесь же целый городок. Да ты сама представь: стоит дежурный курсант, и приходит вот такая девочка, типа тебя, и говорит, что она забыла пропуск. Если её не пустят, она тут же, с этого же КПП, позвонит папе и пожалуется, что её домой не пускают. И папа-полковник говорит: «А ну-ка передай дежурному трубочку!.. Товарищ курсант, как ваша фамилия?..» Так что к нашим курсантам, у кого постоянные девушки есть, ко всем приходят. Проходят спокойно.

Ага. Я уже в курсе, что у них в роте этих «всех» три человека, а все остальные им завидуют.

Ну вот, теперь я тоже буду приходить. Пополню, тысызыть, ряды.

Я СТАРАЮСЬ НЕ ГРУСТНЯЧИТЬ

Время у моего любимого закончилось, и он побежал по своим курсантским делам. А я задумчиво пошла вдоль улицы. Дошла до следующей остановки, вспомнила как я тут месяц назад объявления о продаже квартир разглядывала… Меньше их не стало, наоборот, вон свежих сколько. В голове сразу всплыл случай с соседками, уехавшими в Голландию. Совсем ведь задёшево продали!

Вот и думай: сто́ит такие шальные квартиры искать, рисковать? Опять же, как их проверять? Сколько всяких историй, когда люди остались и без жилья, и без денег… С папой надо бы посоветоваться.

Загорелся зелёный светофор, я перешла дорогу и продолжила изучение объявлений — на другой стороне имелась стена-близнец, обклеенная сверху донизу. Кто там, внизу, читает?

Я разглядывала бумажную стену и удивлялась — и чего только не продают! Минут через пятнадцать подошёл автобус. Двадцатка, который от аэропорта до вокзала челночит, туда-сюда. Ну и на нём поеду! Он сравнительно недалеко от папиного магазина проходит.

В папином магазинчике по причине субботы народу было побольше, сам он прохаживался по торговому залу, внимательно приглядывая за покупателями.

— Тырят? — спросила я, когда народ рассосался и образовалась небольшая пауза.

— Хо-о! Не то слово! С утра троих уже поймал. Одна такая дама, вся в золоте — тоже майку в сумочку запихала.

— Саш, ты про вчера лучше расскажи! — крикнула из подсобки Алла Алексеевна.

Глаза у отца загорелись, как будто он вспомнил шикарный анекдот:

— Вчера, представляешь, дочь: заходит мужик. Не бич, прилично одетый. Посмотрел, такой: «О, какой у вас интересный магазин!» — цены спрашивал, то-сё, типа зарплату получит и придёт. А через пять минут заходит охранник — ну, который внизу сидит… — у этого частного пятачка имелся, оказывается ещё и свой охранник, а я и не знала! — … с нашим ковриком, представляешь⁈

— С каким ковриком? — не поняла я.

— Придверным! — захохотал папа. — Который на улице, у входа у нас лежит!

Мозг как-то отказывался верить.

— То есть, этот мужик всё посмотрел, а потом вышел и коврик спёр?

— Ага!

— Так он же грязный…

Грязный (ну, люди непрерывно ноги вытирают) и, честно скажем, не первой новизны коврик… Как говорится, «этот случа́й, почитай, всех злее…»[16]