Деспот - Саша Кей

Я лягаюсь, как бешеная кобыла. Жаль, что я не на каблуках, с удовольствием бы вонзила шпильку в незащищённые яйца ублюдка. Извиваюсь и вырываюсь изо всех сил.

– Да ты заебала, – не выдерживает Кастрыкин и наотмашь бьёт меня ладонью по лицу.

Я чувствую удар, но больно становится не сразу. Оглушенная и физически, и самим фактом произошедшего, я обмякаю на секунду.

– Давай её на диван, – подсказывает Лена.

Осознав, что сейчас все станет совсем плохо, я утраиваю усилия. Сопротивляюсь, но их двое. Может быть, я могла бы справиться с одним, но Ленка не на моей стороне…

Подтащив меня к дивану за волосы, Андрей наваливается на меня.

Мерзко от его отвратительной рожи, покрасневшей от натуги, мерзко от чужих лап, забравшихся под футболку и больно сжимающих грудь, мерзко находиться под ним.

– Да вставь ты ей уже! Сразу станет смирнее, – командует Лена, и Андрей оставляет в покое надорванную футболку и берется за пуговицу на джинсах. И ему даже удается расстегнуть ее и молнию.

Я кричу, чувствуя, как в джинсы забирается его рука, и, чтобы добиться послушания, Кастрыкин хватает меня за горло и придушивает. Пальцы впиваются, лишая меня доступа воздуха, в глазах все плывет.

– А потом, когда мы все чудно повеселимся, я, наконец, сбрею твои сивые патлы, Принцессочка, – обещает Лена.

– Ну что, невестушка? Отсасывать уже научилась?

Он снова замахивается, и я, зажмурившись, отворачиваюсь, но вместо удара слышу хлопок. Рука на горле замирает, и только звон разбитого стекла где-то там на кухне заставляет Кастрыкина замереть и оглянуться, давая мне передышку.

– Ты кто такой? – зло и как-то истерично спрашивает он.

Я не вижу, к кому он обращается, но секундой спустя хватка на шее ослабевает, а потом и исчезает.

Ленка, взвизгнув, отпускает мои волосы.

Почувствовав, что тело освободилось, я, кашляя и держась за горло, съеживаюсь в позу эмбриона и сползаю на пол. Приподнимаясь на дрожащих руках, сажусь и прислоняюсь спиной к дивану. У меня кружится голова от нехватки кислорода и стресса, подняться на ноги для меня пока непосильная задача.

– Анастасия Дмитриевна…

Я вздрагиваю и фокусируюсь на огромном детине, одетом во все черное. Короткий рыжий ежик волос, шрам на лице… Я его точно не знаю.

– Что? – сиплю я, и мне сразу же становится страшно. Он явно сильнее, чем Андрей, с ним я точно не справлюсь. – Не трогайте…

– Кого? Его? – он кивком указывает на что-то на полу.

Я боюсь отвести взгляд от опасного незнакомца, но мельком все же бросаю взгляд и вижу Кастрыкина, придавленного к полу ногой на горле. С запозданием понимаю, что я слышу его хрип. Лицо Андрея уже не просто красное, а багровое.

– Его можно, – с ненавистью выплевываю я.

– В доме есть ещё кто? – уточняет «черный».

– Вряд ли… мне надо домой…

– Придётся подождать, – огорчает меня он. – Александр Николаевич уже подъезжает.

– Александр Николаевич? – бестолково спрашиваю я.

Мучительно соображаю, кто это.

Ах да. Марич.

Мужик деликатно не смотрит на меня, пока я судорожно одергиваю истерзанную футболку и застегиваю джинсы.

Меня накрывает все сильнее. Слезы катятся из глаз, заволакивая обзор. Мне кажется, что стоит только перестать следить за валяющимся на полу Кастрыкиным, как его рука снова окажется у меня на горле.

Вытираю слезы и морщусь от боли. Не поскупился на силушку спортсмен-Андрюша, отвешивая мне пощечину. Место удара горит и пульсирует, даже если не трогать. Меня начинает трясти в прямом смысле слова.

«Черный» достает телефон из заднего кармана и рублено отвечает:

– Борзов. Ворота открыты. Первый этаж, вы нас увидите.

Я перевожу взгляд на окно, но оно выходит на патио во дворе. Я стеклянными глазами разглядываю знакомую обстановку возле бассейна, где мы частенько проводили с Андреем время. Это было в прошлой жизни. Меня тошнит от него, от этого дома.