Деспот - Саша Кей

– Воды хочу, – отвечаю я, чувствуя, что после истерики силы меня оставили.

Марич что-то пишет в телефоне, и через несколько минут появляется Анна с подносом. Бросив на меня немного испуганный взгляд, она, повинуясь жесту хозяина, уходит. Марич сам выдавливает лимон в воду, прежде чем протянуть стакан.

– А Сати? – до меня доходит, что я с утра ее не видела.

– Она здесь больше не работает, – равнодушно отвечает Марич.

Отпив пару глотков, я понимаю, что молчание меня тяготит, но я не знаю, что рассказывать.

«Разговаривать сейчас не получится».

Получится. Сдержанность Марича помогает мне остудить голову.

Механически верчу стакан в руках:

– Я не ожидала от Ленки. Андрей, да, это неожиданно, но… Это совсем другое…

– Позвать специалиста?

– Нет, – качаю головой. Ему, наверное, не хочется это слушать. – Я в порядке. Все же обошлось. Не надо её звать. Не знаю, почему шок никак не пройдёт.

– Тебя никогда не били, – объясняет мне Марич. – И близкие никогда не предавали. В нашем кругу ты не то чтобы исключение, есть и порядочные люди. Зато Смагина и Кастрыкин – это, скорее, правило. Вот сколько твои родители, – он опускает слово «приёмные», и я ему за это благодарна, – переборщили с приглядом за тобой, ровно столько за этими моральными уродами недоглядели. Но это не снимает с них вины.

Его слова звучат жёстко.

– Что ты собираешься с ними сделать? – я слышала крики Андрея, думаю, его избили, а что с Ленкой, я даже не догадываюсь.

– Я уже сделал, но думаю об этом лучше поговорить попозже. Сейчас тебе достаточно знать только то, что они не имеют отношения к покушениям на тебя.

– А ты не смолчишь?

– Я не поклонник трех обезьян, как ты уже, наверное, поняла.

– Спасибо, – шепчу я.

И это «спасибо» за все: за правду и за спасение.

Мучительная судорога проступает на его лице.

– Ты злишься? – осторожно спрашиваю я.

– Да, но не на тебя, – вздыхает Марич.

– Если бы я сказала…

– Херней, Насть, не надо страдать. Что бы изменилось, если бы ты сказала? Ничего.

– Я думала, ты запретишь, – все равно оправдываюсь я.

– Ты не обязана отчитываться о каждом своём шаге. Моя женщина может ходить, куда хочет. А я должен обеспечить ее безопасность, – кулаки его сжимаются.

Я залпом допиваю воду, и Марич забирает стакан. Он пытается устроить его на полке над моей головой, и я дёргаюсь, когда его рука отбрасывает на меня тень.

Губы Марича сжимаются, я бросаю на него виноватый взгляд из-под отяжелевших век.

– Там же было успокоительное? – спрашиваю я, чувствуя, как накатывает сонливость.

– Да.

– Посидишь со мной?

– Да.

Когда я открываю глаза, уже темно. Взгляд на часы подсказывает, что уже почти ночь. Все еще заторможенная выхожу из спальни.

Дверь в спальню Марича открыта. Там пусто. И от этого мне почему-то жутко.

Спустившись и побродив по первому этажу, я выхожу к кабинету Марича. В распахнутую дверь я слышу обрывок телефонного разговора.

– Делать… может быть, травма… – громкая связь прерывается звуками проезжей части.

Я заглядываю в кабинет, и, заметив меня, Марич прощается с собеседником, обещая перезвонить.

Я смотрю на него. Он явно вымотался. Марич много работает, и сегодня из-за меня прервал все свои встречи, а потом явно пахал из дома.

– Ужинать будешь? – он устало трет переносицу.

У меня сегодня был только завтрак, с которым я рассталась на крыльце дома Кастрыкиных.

– Я не знаю, что там… – теряюсь я, мне почему-то в голову приходят мысли о яйцах, и это запускает цепочку жутких воспоминаний.

– Твоими стараниями я могу дать Анне отпуск на неделю, – невесело усмехается Марич. – Правда, что-то пересолено, а что-то переперчено, но вполне съедобно.

Все может быть. Я вспоминаю, как Борзов пару раз отбирал у меня солонку и перечницу.