Дикие сердца - Джей Джессинжер (2021)

Я вижу его кровь. И его мертвое тело прямо посреди большой лужи.

— Просто переходи к сути, ирландец.

— Малек Антонов. Тебе знакомо это имя?

— Да. Он не находится под моей юрисдикцией.

Деклан кричит: — Вся эта чертова страна — твоя чертова юрисдикция, ты, чертов придурок!

Я закрываю глаза и медленно дышу через нос. Считаю до десяти. Когда я открываю глаза, Натали ходит обнаженная взад-вперед по кровати, грызя ноготь большого пальца.

То, что она так волнуется, — единственная причина, по которой я не вешаю трубку.

Тщательно контролируя свой тон, я говорю: — Он из Москвы. Ты не хуже меня знаешь, что в моей старой стране есть своя система подчинения.

— Не с нами, это не так.

— Мы существовали задолго до того, как возникла Мафия. Россия более чем в двести раз больше Ирландии. Все сложнее.

— Чушь собачья.

— Ладно. Хороший разговор. Проваливай к черту, Ирландец. Сердито глядя, я протягиваю телефон Нат. — Забери это у меня, пока я его не разбил.

Она сердито смотрит на меня в ответ, выпрямляясь и скрещивая руки на груди. — Закончи разговор, Казимир.

Ебануться. Она называет меня моим настоящим именем.

Она называет меня моим настоящим именем только тогда, когда у меня с ней проблемы.

Кипя от злости, я снова подношу телефон к уху. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты сказал мне, где я могу его найти.

— Понятия не имею.

— Ты чертов лжец.

— Да. Но не об этом.

Громкая гэльская ругня выходит за рамки. Это делает меня счастливым.

Пряча улыбку, потому что Нат наблюдает за мной, я говорю: — Возможно, если бы ты не пошел на эту кровавую авантюру и не убил его брата, ты не оказался бы в таком затруднительном положении. Просто мысль.

— Я не знал, что он его брат! Они жили в разных странах! И ты знаешь, у скольких из вас, чертовых русских, одинаковая фамилия?

— Хочешь бесплатный совет? В следующий раз, когда захочешь убить кого-то из Братвы, не делай этого.

Он разражается чередой грязных ругательств, таких длинных и язвительных, что мне приходится держать телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть.

Когда наконец наступает тишина, я снова прижимаю телефон к уху. — Позволь мне внести ясность. Я не знаю, где он. Я его не контролирую. Я не давал ему разрешения прикасаться к сестре Слоан.

Следует короткое молчание. — Но ты знал, что он был здесь. Ты говорил с ним. Я могу судить об этом по твоему голосу.

Так что, возможно, этот мудак умнее, чем я о нем думаю.

Возможно.

— Я не имею никакого отношения к этому похищению. Даю тебе слово.

Он усмехается. — Твое чертово слово.

Я понижаю голос. — Да. Точно так же я дал тебе слово, что не расскажу никому из твоих друзей из ирландской мафии или другим семьям, кто ты на самом деле. Или с кем ты работаешь. Потому что, если бы я это сделал, мы оба знаем, что бы уже произошло.

Во время его паузы я чувствую, как в его голове вращаются колесики со скоростью миллион миль в час. Но он продолжает молчать.

— Спасибо, что не оскорбляешь мой интеллект отрицанием.

— Не за что. И я буду благодарен тебе, если ты не оскорбишь мой интеллект отрицанием.

— Нравится тебе это или нет, я говорю тебе правду.

— Я сейчас говорю не о Малеке.

Господи, он невыносим. Он ходит гребаными кругами. — Тогда о чем, черт возьми, ты говоришь?

— О твоей причастности к смерти Максима Могдоновича.

Он говорит это с такой абсолютной убежденностью, что я знаю, у него есть информация, которой у него быть не должно. Он не догадывается.

Он знает.

Черт.

Когда я на мгновение замолкаю, исключительно от удивления, Деклан говорит: — Ты помнишь Макса, да? Твой бывший босс? Погиб во время тюремного бунта, удобно подняв свою безжалостную задницу на первое место? Забавно, как это произошло. Интересно, что сказали бы твои парни из Братвы, если бы узнали, что ты все это организовал?