Что, если? - Юлия Резник

Пока он мечется, Имана швыряет вазу в окно. То бронированное. Но откуда ей знать? Да и это ли важно? Когда она, прокатившись по полу на животе, вооружается черепком битой вазы, Глухов не раздумывает ни секунды. Бросается следом. С этой дурочки станется. Убьет себя. А ему перед выборами меньше всего нужно как-то объяснять наличие трупа в доме.

Герман почти с ней равняется. Именно почти, это важно. Когда она по-солдатски вскакивает на ноги и взмахом руки с невероятной для женщины силой отталкивает его прочь. Он летит вперед спиной, отмечая только эту несоразмерность… Ну, то есть даже мужик не смог бы его так красиво нокаутировать. Если только этот мужик – не Халк. А она смогла. Вообще его не касаясь.

Время в полете растягивается, замедляясь почти критически. Он все видит словно со стороны. И все-все слышит. Как от увиденного замирает воздух в легких парней, как на вопрос «Кто тебя тренировал?» она ровным голосом отвечает «Дед»… И звук, с которым его тело шмякается на дубовую поверхность стола.

Глухов успевает сгруппироваться. Это спасает его от сотряса. Как девчонка секундой ранее, он из положения лежа вскакивает на ноги и в прыжке валит Иману на пол. В ее сжавшихся пальцах – злосчастный черепок.

Одной рукой Герман фиксирует руки. Другой – придавливает ее за горло к полу.

Может, он и в подметки ей не годится в плане мастерства… Даже скорее всего! Но… Она ничего не может противопоставить его грубой силе. Хотя Глухов и понимает, насколько это шаткий расклад. Что стоит ему отвлечься, как он тут же поменяется кардинально. Настолько хитрая эта бестия. Даже теперь, вон, лежит спокойно, не трепыхается. Экономит силы, точно уверенная, что сейчас их расходование будет абсолютно напрасным. А глаза почти черные, колдовские из-за расширившихся максимально зрачков. Так недолго и в видения поверить. Глухов трясет головой, чтоб избавиться от наваждения.

Их тяжело вздымающиеся грудные клетки сталкиваются. Дыхание смешивается. Гоняемый туда-сюда воздух наполняется ароматами разгоряченной кожи, крови и адреналина.

– Кто тебя послал, Малышка? Ты, блядь, вообще понимаешь, что делаешь?

Да, такие бабы обычно пропащие. Но ему ее жалко. Он ей восхищается. Ведь в Имане в полной мере раскрылся исключительный дар, который он в себе так и не успел как следует выпестовать. По собственной дурости не успел. Винить некого.

А еще она красивая очень. За решеткой ей будет сложно. Так, может, позволить ей осуществить задуманное? Ну, ведь не случилось непоправимого. К тому же она сама их предупредила. И значит, ничто человеческое ей не чуждо.

– Я спасаю вам жизнь.

– Сначала ставишь ее под угрозу, а потом спасаешь? Ты так развлекаешься, или что? – сощуривается Глухов. Он еще немного оглушен тем, что произошло. И, наверное, впервые в жизни не знает, как быть. Это секундная заминка. Но, выкрутившись, она ей почти успевает воспользоваться. Только чудом Герману удается удержать девку под собой. Он не замечает, что раздраконенный борьбой, начинает ее душить:

– Почему?! – орет, брызжа слюной. – Почему, мать твою?!

– Не могла… иначе, – сипит, выжимая последнее из связок.

– Почему?! – еще сильнее сжимая руку.

– Потому что вы мой отец.

Глава 11

И как-то все в один миг сразу же становится на свои места. Будто с полотна, которое все это время было у него на виду, пелена спадает.

Глаза Глухова потрясенно расширяются. Взгляд тонет в ее льдах. И на фоне абсолютного понимания вдруг мелькает сомнение.

Нет. Ну нет… Совсем ведь не похожа. Ладно, на него непохожа, но и на мать-азиатку.

– Выйдите все.

– Но Герман Анастасыч…

– Вышли! Ты тоже, Коль.