Дикари - Шеридан Энн

— Посмотри на них, — усмехается он, окидывая взглядом своих кузенов, как будто разбираться с их дерьмом — ниже его достоинства. — Неужели это похоже на что-то большее, чем на какую-то гребаную встречу, результатом которой будет попытка залезть нам в карман? Я бы не удивился, если бы они предложили отсосать, лишь бы получить все, что им, блядь, нужно.

— Встреча? — Подтверждаю я, окидывая взглядом кузенов. — И это все? Просто встреча, и ты решил держать это при себе всю ночь, пока я была в панике, думая, что вы все умрете.

Роман смотрит на меня со скучающим выражением лица.

— Я не твой мужчина, императрица. В мои обязанности не входит потакать твоим непостоянным эмоциям. Для этого у тебя есть мои братья. Разберись с ними.

Гнев бурлит во мне, и я прищуриваюсь, возвращаясь к Маркусу. Моя рука мгновенно соприкасается с его членом, и я провожу ладонью по его штанам, не упуская из виду, что взгляд Романа следит за каждым моим движением. Гнев и ревность вспыхивают в его темных глазах, посылая в меня волну болезненного удовлетворения.

— Ты прав, — говорю я ему, копируя его скучающий тон. — Ты не мой мужчина. Ты напуганный маленький мальчик, который отказывается брать то, что хочет, потому что его собственные испорченные эмоции и проблемы с папочкой заставили его дрожать от страха.

Зная о неспособности Романа контролировать себя, Маркус протягивает руку и берет меня за талию, прежде чем мягко оттащить за пределы досягаемости Романа. Я убираю руку от его причиндалов, когда чувствую его губы у своего уха.

— Точка зрения доказана, — бормочет он, кивая на четверых мужчин, приближающихся к особняку. — Можем мы сосредоточиться на этом, прежде чем ты дашь моему брату повод оторвать мой член прямо от тела?

Я не свожу с Романа пристального взгляда, удерживая его с той же силой, с какой он удерживает мой, и вынуждена отвести глаза, только когда четверо кузенов достигают нижней ступеньки и отказываются идти дальше.

Роман вздыхает, и мы вчетвером направляемся к ним, не в настроении вести этот разговор, перекрикиваясь туда-сюда на лестнице.

Мы проходим три четверти пути вниз по лестнице, когда Роман решает, что мы зашли достаточно далеко. Он останавливается, и его братья оказываются на одной ступеньке с ним, а я отступаю на несколько шагов, не желая подходить так близко, тем более что брат, который гнался за мной по длинному коридору, похоже, только и делает, что пялится на меня.

— Есть более традиционные способы договориться с нами о встрече, — комментирует Леви, которому, похоже, уже наскучил разговор.

Самый старший брат стоит в центре четверки и поднимает подбородок, пытаясь выглядеть так, будто он не обделался, но я вижу страх в глубине его глаз, даже в темноте, окружающей особняк.

— У нас не осталось выбора, — говорит он. — Наш отец был убит три дня назад, а наш брат всего за несколько недель до этого. Мы в отчаянии.

Маркус двигается всего на дюйм, и этого достаточно, чтобы четверо братьев напряглись, более чем осознавая, насколько неуравновешенным может быть их кузен.

— Отчаявшиеся люди совершают отчаянные ошибки.

Парень, который гнался за мной, рычит на Маркуса, его грязный взгляд осматривает его, как дерьмо у него под ботинком.

— Мы не совершаем ошибок.

Маркус усмехается.

— Стоять за закрытой дверью ванной, разговаривая о своем плане встретиться здесь после вечеринки, не считается секретом? Потому что это, блядь, звучит именно так. Ты выдал себя в тот момент, когда открыл рот. Итак, в чем дело?

Старший брат свирепо смотрит на моего преследователя и снова обращает внимание на себя, а двое других молча стоят рядом, слишком напуганные, чтобы даже открыть рты.

— Луи убил нашего отца, — заявляет он, давая понять, что они не так умны, как думают. — Он пришел в дом нашей семьи, привязал его к гребаному стулу и сжег имущество дотла. Я хочу его крови.