Антология современной финской драматургии (сборник) - Мика Мюллюахо, Лаура Руохонен, Саара Турунен, Сиркку Пелтола, Тумас Янссон, Эмилия Пёухёнен (2016)

ДЖИМИ. У меня, наверное, это все из-за моего собственного деда. Я обещал отвезти его, пока он еще жив, куда-то к черту на кулички – в Калевалу в Карелии. Ему стукнуло в голову, что он должен увидеть то место, где остались его ноги. Во время войны. А я все никак не соберусь, и меня это гложет. Конечно, не все так просто, надо организовать машину, в которую войдет инвалидное кресло, медсестру и так далее, да и денег уйдет прилично.

ДЖЕСИКА. Ладно, три месяца.

ДЖИМИ. Йес.

ДЖЕСИКА. И зарплата стажера.

ДЖИМИ. Йес.

ДЖЕСИКА. Йес, йес, йес, но все напрасно… напрасно… (Напевает.)

Джими нажимает кнопку вызова.

Сцена третья

Съемная квартира.

Кари наводит порядок в квартире, в гости заходит хозяин квартиры Калеви, одинокий холостяк, бывший владелец фирмы по организации переездов. С тех времен у него осталась доставшаяся по наследству коллекция живописи. Калеви ведет себя как дома, абсолютно непринужденно и даже развязно, возможно, он в кальсонах. Кари безуспешно пытается дозвониться до сына и поэтому немного расстроен. Он переживает из-за холодности в отношениях с сыном.

КАЛЕВИ. Можно сделать ремонт. За свой счет. Но зато все что угодно. Тут ведь можно многое изменить, не особо напрягаясь. Если, конечно, есть желание сделать что-нибудь такое-эдакое. Впрочем, что говорить, домашний уют и кошке приятен.

КАРИ. Хороший район.

КАЛЕВИ. Главное – это идеальное соотношение цены и качества. Я давно слежу за рынком недвижимости в этом районе, так что тут все по-честному, жалеть не придется, если, конечно, вообще именно однокомнатная нужна и чтобы сауна в доме.

КАРИ. Вот как.

Разбирает коробки и, возможно, не прерывая речи Калеви, приносит откуда-то какие-то пластиковые пакеты.

КАЛЕВИ. Стоит сходить полюбоваться.

КАРИ. Да-да, я по правде еще не ходил…

КАЛЕВИ. В прошлом году как раз панели поменяли. Теперь высший класс. Не воняет многовековым потом и вообще. Совсем другой дух. Отличная вентиляция. Ни в жизнь не догадаешься, что каменка электрическая, если не знать.

КАРИ. Да-да…

КАЛЕВИ. Там словно во рту у коровы. Тепло и влажно. И вениками можно париться.

КАРИ. Надо же.

КАЛЕВИ. Не во всех саунах можно. Кое-где такие чистюли живут, что ни-ни. У нас, слава богу, можно стегать сколько хочешь, пока кожа не облезет. Главное – убрать потом после себя.

КАРИ. Что?

КАЛЕВИ. Остатки кожи. (Смеется своей шутке.) Только самые большие листья. Бывает ведь, что они вовсе не отрываются. Если веник сделан в правильное время, то листья держатся. Скорее рука отвалится, чем лист оторвется. Если веник хороший.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. Так-то. Сам-то я веником парюсь только на Рождество и Иванов день. Тогда только и хватает сил заморачиваться. Теперь ведь и лесов таких нет. Где можно резать веники. Машина нужна. В автобус же с вениками не полезешь! Такая жизнь пошла.

КАРИ. Ммм.

КАЛЕВИ. Мне нравится, когда соседи между собой общаются, хотя так теперь вышло, что я хозяин. Что говорить, у меня теперь времени много, после того как фирма разорилась. Хорошее дело было – услуги по переезду, а теперь финнам в этой сфере делать нечего, эстонцы заполонили весь рынок, а у них и оснащение лучше, и длинный рабочий день. Где уж с ними тягаться! Какое-то время еще держались на продаже картин, коль уж подвернулось такое дело и недорого. Семьсот пейзажей. Все немного с разного ракурса, но в принципе один и тот же вид. Не знаю уж, какого черта это было задумано.

КАРИ. Все одного автора?

КАЛЕВИ. Кто его знает. Но все довольно одинаковые. Но я, сам понимаешь, не специалист…

КАРИ. А подписаны все одинаково? И как вообще?

КАЛЕВИ. Ну все в хороших рамах. Таких массивных и чертовски тяжелых.

КАРИ. А-а. Ну.