Фараон - Болеслав Прус (1895)

– Только бы его мудрость не обошлась вам дороже, чем неопытность молодого наследника, – шепнул ему грек.

Через анфиладу покоев с множеством колонн и стенной росписью, где у каждой двери низко склонялись перед ним жрецы и дворцовые чиновники, фараон прошел к себе в кабинет. Это был двухэтажный зал со стенами из алебастра, на которых золотом и яркими красками были изображены наиболее знаменательные события царствования Рамсеса ХII: принесение дани населением Месопотамии, прием посольства царя бухтенского, триумфальное шествие бога Хонсу по стране Бухтен.

В этом зале находилась малахитовая статуя бога Гора[12] с птичьей головой, изукрашенная золотом и драгоценными каменьями, перед ней алтарь в виде усеченной пирамиды, царское оружие, роскошно отделанные кресла и скамьи, а также столики, уставленные безделушками.

При появлении фараона жрец воскурил благовония, а один из придворных доложил о приходе наследника престола, который вскоре вошел и низко поклонился отцу. На выразительном лице царевича заметно было лихорадочное волнение.

– Я рад, мой сын, – заговорил фараон, – что ты вернулся здоровым из трудного похода.

– Да живешь ты вечно и да наполнит слава твоих деяний оба мира! – ответил царевич.

– Только что, – продолжал фараон, – мои военные советники рассказали мне о твоем усердии и находчивости.

Лицо наследника вздрагивало и менялось, он то бледнел, то краснел. Он впился в отца широко раскрытыми глазами и слушал.

– Твои подвиги не останутся без награды. Ты получишь десять талантов, большую цепь и… два греческих полка, с которыми будешь проводить ученья.

Царевич остолбенел; однако минуту спустя спросил подавленным голосом:

– А корпус Менфи?…

– Через год мы повторим маневры, и если ты не сделаешь ни одной ошибки в командовании армией, то получишь корпус.

– Я знаю, это дело рук Херихора!.. – воскликнул наследник, едва сдерживая негодование.

Он оглянулся кругом и прибавил:

– Никогда я не могу побыть с тобой один, отец… Всегда между нами чужие…

Фараон чуть-чуть повел бровями, и его свита исчезла, подобно теням.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Только одно, отец. Херихор – мой враг. Он нажаловался тебе и навлек на меня такой позор!..

Несмотря на смиренную позу, царевич кусал губы и сжимал кулаки.

– Херихор – мой верный слуга и твой друг. Благодаря его заступничеству ты стал наследником престола. Это я не доверяю корпуса молодому полководцу, который позволил отрезать себя от армии.

– Я с ней соединился!.. – ответил подавленный словами отца наследник. – Это Херихор приказал обойти двух жуков…

– Так ты хочешь, чтобы жрец пренебрег религией?

– Отец, – шептал Рамсес дрожащим голосом, – чтобы не помешать движению жуков, уничтожен строящийся канал и убит человек.

– Этот человек сам наложил на себя руки.

– По вине Херихора!

– В полках, которые ты с таким искусством собрал под Пи-Баилосом, тридцать человек умерли, не выдержав трудностей похода, и несколько сот заболели.

Царевич опустил голову.

– Рамсес, – продолжал фараон, – твоими устами говорит не государственный муж, заботящийся о сохранности каналов и жизни рабочих, а разгневанный человек. А гнев не уживается со справедливостью, как ястреб с голубем.

– Отец! – вспыхнул наследник. – Если во мне говорит гнев, то это потому, что я вижу недоброжелательство ко мне Херихора и жрецов…

– Ты сам внук верховного жреца. Жрецы учили тебя… Ты познал больше их тайн, чем кто-либо другой из царевичей…

– Я познал их ненасытную гордыню и жажду власти. Они знают, что я смирю их, и потому уже сейчас стали моими врагами. Херихор не хочет дать мне даже корпуса, он предпочитает один руководить всей армией.

Произнеся эти неосторожные слова, наследник сам испугался. Но повелитель поднял на него ясный взгляд и ответил спокойно: