Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис (2011)

Едва приступили к еде, Иисус поднялся, снял с себя верхнюю одежду и опоясался большим полотенцем; так одевались слуги или рабы. Затем он налил воды в большой умывальный таз. Ко всеобщему изумлению, вместо того чтобы омыть руки учеников ароматной водой, как принято было у фарисеев, он вымыл им ноги и вытер полотенцем. Действительно, одним из правил, обязательных для евреев при праздновании Пасхи, было очищение тела. Ученики Иисуса не омылись в специально оборудованных для этой цели местах в Храме: там их могла задержать стража. Но, вероятно, они сделали это в небольшой, превращенной в бассейн-микву пещере неподалеку от Масличной горы{615}. Оставалось только вымыть покрытые пылью ноги.

Ученики были озадачены и смущены поведением учителя, однако не стали противиться Иисусу. Но когда пришла очередь Петра, тот заспорил с учителем: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?» Он, распознавший в Иисусе Божьего Мессию, не мог согласиться с таким поступком. Учитель ответил Петру: «Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после». Пылкий ученик сопротивлялся как мог: «Не умоешь ты ног моих вовек!» Иисус заявил в ответ: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Тогда Петр воскликнул: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». На это Иисус ответил: «Омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все»{616}.

Затем Иисус вновь оделся и обратился к ученикам: «Знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу»{617}. Случившееся поразило евангелиста Иоанна. По его словам, Иисус любил своих учеников до самого конца, даже на исходе своей жизни, и любовь его была безгранична. Омовение ног — не просто знак смирения и призыв к братскому милосердию: это символическое предвестие неизбежных Страстей. Иисус отчуждает себя от себя самого и приносит себя в дар.

Снаружи стемнело. Иисусу принесли лампу и ладан. Он благословил их. С помощью лампы в горнице зажгли тусклые светильники. Под шум громких разговоров сотрапезники приступили к еде. Иисус не скрывает, что скоро будет предан одним из своих. Учитель кажется взволнованным. Апостолы с изумлением переглядываются.

Для того чтобы понять произошедшее дальше, следует подробнее сказать о том, как размещались сидящие. Четыре центральных стола, за которыми расположились двенадцать апостолов, образовывали квадрат. В соответствии с иудейским обычаем Иоанн занимал место в середине одного стола: это место принадлежало хозяину дома или, если он отсутствовал, его старшему сыну. Слева от хозяина должен был сидеть особо почитаемый гость — в данном случае Иисус. Справа — второй по рангу гость, Симон-Петр. Иуда занимал место неподалеку от Иисуса, но за одним из боковых столов{618}. Сотрапезники лежали на ложах-диванах, опирались на левый локоть, а еду подносили ко рту правой рукой.

Симон-Петр наклонился к апостолу, которого позднее его собственные ученики будут называть «возлюбленным учеником Иисуса», «тем, кого любил Иисус»: к Иоанну. Петр попросил его: «Спроси, о ком говорит учитель». Тогда Иоанн перегнулся налево и почти панибратски склонился над учителем: «припал к груди Иисуса». Апостол спросил: «Господи! кто это?» Иисус ответил уклончиво: «Тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам». И сделал то, о чем говорил: обмакнул кусочек еды в подливку из горьких трав и передал своему соседу слева — сидевшему за другим столом Иуде Искариоту. Тот съел угощение. Иоанн описывает происходящее драматично: «И после сего куска вошел в него сатана». Иисус обратился к Иуде: «Что делаешь, делай скорее»{619}. Тогда Иуда поднялся и собрался уйти. Других учеников это не удивило: они подумали, что учитель попросил Иуду купить что-нибудь для завтрашнего праздника (то есть для официальной Пасхи) или же подать милостыню нищим, чтобы те тоже стали участниками их трапезы. Ведь именно у Иуды хранились деньги общины.