Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис (2011)

Глава 14

Появление Иисуса перед Анной

В Гефсиманском саду

После ужина Иисус и его ученики, согласно литургическим правилам Пасхи, которую желали отпраздновать заранее, пели псалмы Халлеля в знак благодарности Господу{637}. Потом они покинули Иерусалим и нашли себе убежище у подножия Масличной горы. На подходе к реке Кедрон — сухому руслу, в котором вода бывает только в зимние месяцы, — тропа, по которой они шли, становится узкой и крутой. Перейдя Кедрон по мосту, они вошли в Гефсиманский сад.

Несмотря на холод, там были все, кто пришел в Иерусалим вместе с Иисусом. Где были женщины — последовали за ними или остались в городе у Иоанна и у других гостеприимных хозяев? На это невозможно дать ответ. Евангелист Иоанн, возможно, тоже был в саду: он мог прийти туда ради дружбы и чтобы ничего не упустить из слов своего гостя.

Войдя в сад, Иисус сразу же увидел, как к ним подходит группа мужчин с факелами и светильниками. Одну часть этого отряда составляли солдаты из когорты Храма под началом своего «хилиарха», другую — охранники и слуги первосвященников. Среди них не было ни одного левита: левитам полагалось нести службу только внутри Храма. Когорта, о которой пишет Иоанн, — не гарнизон из шестисот римских солдат, расквартированный в Иерусалиме, а особая стража, охранявшая Храм; и ее хилиархом был не кто-либо из старших римских офицеров, назначенный Понтием Пилатом, а начальник этой иудейской стражи, уже упомянутый здесь саган Ионафан{638}.

Арест Иисуса был организован только иудейскими властями{639}и стал результатом совещания членов Синедриона. В этот момент римляне еще ничего не знали{640}. Кроме фонарей и факелов, люди из Храма имели при себе мечи, а слуги первосвященников потрясали дубинами. Иуда Искариот, служивший им проводником, привел их в хорошо знакомый ему Гефсиманский сад. В ту ночь на Масличной горе стояла лагерем целая толпа паломников: те из них, кто не нашел себе жилья внутри городских стен, ночевали здесь в шалашах или под открытым небом. Вошедшим нужно было узнавать друг друга среди этих людей, многие из которых прибыли из очень далеких мест. Огни нескольких жаровен горели между стволами олив и зеленью подлеска, которой было особенно много в эти дни начала весны.

По словам Иоанна, Иисус знал, что должно произойти. Он идет на Страсти в муках и горе, но добровольно, с величайшей решимостью. Он знает, что его час настал и что великое испытание не минует его. Он идет вперед, выходит из сада и приближается к солдатам. «Кого вы ищете?» — спрашивает он. Они ответили: «Иисуса Назорея». — «Это я!» («Ego eimi»). Охранники отступают назад и падают. Иоанн, разумеется, наделяет этот случай глубочайшим богословским смыслом. Ego eimi можно перевести не как «Это я», а скорее как «Я — это он», а такой перевод связывает ответ Христа с его прежними утверждениями «Я — хлеб жизни… добрый пастырь… путь, истина и жизнь…», а также с той необычной фразой, которую сообщил нам тот же Иоанн и которая так возмутила фарисеев: «Истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели был Авраам, Я есмь!»

Нужно ли сделать из этих богословских отсылок вывод, что рассказ Иоанна — вымысел? Отец Пьер Бенуа, доминиканец из Иерусалимской библейской и археологической школы, задает себе вопрос: не могли ли в этот момент несколько солдат и стражников, отступая назад, споткнуться о толстые корни олив, хотя в ту ночь было полнолуние? Тогда они, должно быть, поднимались с земли неуклюже и смущенно{641}. Евангелист, вероятно, держал в уме псалмы 26 и 55: «Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои… то они сами преткнутся и падут»{642}; «Враги мои обращаются назад, когда я взываю к Тебе»{643}.