Музыка призраков - Вэдей Ратнер (2017)

Приходится идти на крайние меры, объяснял он Туню, когда тот на деле доказал свою непоколебимую преданность Организации. Революция, объяснил товарищ Им, входит в фазу интенсивной радикализации. Те, кто вливается в ряды движения, должны понимать, что они солдаты, а долг солдат – с готовностью принимать любые страдания и лишения. Выучить рекрутов обращаться с оружием, вырывать чеку у гранат, стрелять из гранатомета несложно, куда труднее научить их дисциплине и верности. Нередко это вообще невозможно. Верность ведь не натренируешь, это черта характера, которую нужно выманивать из человека, подвергая новеньких испытанию изоляцией, – и без всяких объяснений, кроме смутного знания, что так заведено в Организации. Вначале таких строгостей не было: новичкам разрешалось выходить из хижины, оставаясь, однако, в пределах ограниченного периметра. Некоторые даже начали выращивать овощи и пряности, пока их «проверяли». Но сейчас, когда военные действия перешли в активную фазу, не осталось места вопросам, сомнениям и чувствам – только абсолютная преданность. Для тех, кто пытался дезертировать, наказание одно: смерть.

То, что Тунь видел на мостках, будет с каждым, кого заподозрят в пособничестве врагу. Однако, подчеркнул товарищ Им, эта казнь была, можно сказать, милосердной, учитывая склонность батальонного командира к жестокости. Приговоренного убили быстро и без мучений, потому что дезертиром оказался один из командиров лагеря, которого многие уважали и любили. Другим предателям вспарывали животы или резали горло, и они умирали в муках.

– Теперь вы видите, что ваше испытание вовсе не было наказанием? – спросил товарищ Им, благожелательно улыбаясь. Тунь кивнул, но промолчал, твердо решив остаться в живых. За время его изоляции эта решимость затвердела до черты характера. Для Туня не существовало верности без любви, и так было всегда – с музыкой, с Чаннарой, с Ситой. В отсутствие любви верность превращается в простое послушание, которое человек вынужден выказывать своему тюремщику.

Послушание он познал со своим отцом и может вспомнить его снова. А пока, если стать солдатом – единственная возможность вернуться к дочери, он научится воевать. Он будет пересекать одно поле боя за другим, пока не вернется к Сите.

Так Тунь стал солдатом. К его огромному облегчению, батальонный командир был другой – прежнего, как ему сказали, отозвали в «особую зону» вокруг Пномпеня, поближе к врагу. При новом командире, который работал вместе с говорившим по-кхмерски вьетнамским военным специалистом, Тунь научился держать оружие, целиться и стрелять по быстро называемым ему целям, распознавать опасность по малейшим звукам и шорохам в лесу, незаметно ползти в высокой траве или в сильнейший ливень, проползать под колючей проволокой, рыть окопы и строить баррикады, сидеть не шевелясь, когда тебя заживо пожирают красные муравьи, а самое главное – ничего не чувствовать в эти минуты и помнить только, что кровопролитие должно вызывать экзальтацию, самое близкое к радости чувство, которое человек может испытать в Организации.