Шли недели, поврежденный глаз начал заживать, отек понемногу спадал, хотя болело по-прежнему и видел этот глаз хуже. Правая скула оказалась не раздроблена, как показалось Туню, а лишь сильно разбита. Организм бурно восстанавливал себя. Вокруг люди мерли как мухи, а Тунь, к своему смятению, продолжал жить. Он все ждал чего-то, не зная, чего конкретно ждет. Молнии, которая испепелит это проклятое место? Чуда, которое окажется сильнее этого зла и сотрет их всех с лица земли? Временами он гадал, не привиделся ли ему разговор с охранником. Но пришел день, когда его вызвали в допросную. Как всегда, его привели с повязкой на глазах, но прежде чем они успели поставить его или посадить, как им хотелось, в другой части тюрьмы поднялась какая-то суматоха. Сперва раздались выстрелы, затем топот бегущих ног, и наконец Тунь услышал запыхавшийся голос охранника, с порога доложившего главному следователю:

– Старший брат! Заключенный проткнул себе горло!

Следователь дал мальчишке отдышаться и спросил:

– Он умер?

Благодушный тон разительно контрастировал с волнением охранника.

– Нет, старший брат. Хотя… почти… Я не знаю.

– Я слышал выстрел.

– Да, старший брат, один из нас выстрелил, чтобы предупредить его – пусть не вздумает умирать и дождется вас… Мы не виноваты, он попросил ручку и бумагу, сказал, что хочет написать признание. Мы ему сказали, что вы заняты с другим заключенным, пусть ждет своей очереди, а он настаивал. Тогда мы заострили палочку, вроде как ручку, и бросили ему: «На, собака, пиши свое дерьмо!» Пошутили мы. Старший брат, мы пошутили, а он этой палочкой…

– Хватит!

Мертвая тишина.

С повязкой на глазах Тунь не видел ничего, кроме мрака, но чувствовал сгустившийся вокруг страх, плотный, как стена.

– Как неудачно, – пробормотал следователь. От его спокойных слов у всех присутствующих по спине пробежал холодок. Тунь слышал, как он поднимается из-за стола. У двери следователь остановился и сказал: – Вы двое со мной. А ты отведи заключенного обратно в камеру.

Охранник, схвативший Туня повыше локтя, ответил:

– Да, старший брат.

Это был тот мальчишка.

Мгновение они стояли неподвижно, а затем Тунь почувствовал, что мальчишка что-то делает, стоя рядом, – поправляет воротник рубашки или крому, намотанную на шею: клетчатая ткань немного разбавляла сплошную черноту свободной, как пижама, формы тюремной охраны. Тунь услышал тихий звук рвущейся нитки и через секунду почувствовал, как ему в ладонь плашмя вдавили твердую, холодную сталь.

– Вот твой пропуск отсюда, – прошептал мальчишка. – Действуй грамотно, иначе оба поплатимся.