Черные паруса - Аластер Рейнольдс (2019)

– Так-то оно так, но если со Страмбли все обернется… ты знаешь, о чем я… и если у нас не будет причины задержаться, почему бы не улететь при первой возможности?

Водопровод в последний раз громыхнул и затих. Сквозь стену я слышала, как Фура топает по расшатанным половицам.

– Почему она хочет, чтобы мы пробыли здесь дольше, чем необходимо? – спросила я, разумеется, совершенно невинно, потому что уже догадывалась, каким будет ответ – обязательно содержащим имя Лагганвор.

– У нее есть на то причины, просто она не считает нужным делиться ими с нами. Когда появился Сморкала и стало ясно, что здешние дела пошли хуже некуда, она могла забеспокоиться, что мы струсим и захотим убраться отсюда.

– Но в этом нет никакого смысла. Почему Фура хочет остаться? Я знаю, она втайне надеялась, что мы согласимся с ее выбором и полетим к Катромилу. Но мы проголосовали.

Прозор медленно кивнула:

– Это мы не видим смысла. Но у нее внутри мощный светлячок, а от него разумники делаются хитрыми и зацикливаются на вещах, которые не совсем реальны.

Она закрыла жалюзи и отошла от окна. Я села на кровать, стараясь изобразить достоверное потрясение и смущение от ее предположений.

– Я знаю, что ее состояние ухудшается, – сказала я. – Сама вижу, и меня это беспокоит. Но чем сильнее светлячок овладевает ею, тем меньше она видит причин, чтобы от него избавиться. – Я мысленно вернулась к человеку в золотой комнате, который корчился в конвульсиях на стуле, зажав в зубах обмотанную бечевкой палку. – Не хочу, чтобы с ней было как с Глиммери.

Прозор сидела лицом ко мне на своей кровати, сложив руки на коленях. Я вспомнила, какой колючей и неприветливой она была, когда мы впервые встретились, как мы с Фурой не произвели на нее впечатления, каким маловероятным казалось, что я смогу испытывать к ней теплые чувства. Теперь она мне вторая сестра, ближе, чем та, с которой у нас общая кровь.

– Ты бы мне сказала, если бы заметила в ней что-то еще?

Я едва не выложила все, что знала, о расшифрованных бортовых журналах и о человеке, которого искала Фура. В этом случае мы были бы друг с другом честны, но мне все равно пришлось бы объяснить Прозор, доброй и верной подруге, почему я до сих пор не доверила ей эту информацию.

Кажется, я даже втянула в себя дыхаль, готовая выпалить все это. Что бы ни говорила мне Прозор, я знала, что станет легче, когда я разделю с ней свой секрет.

Но я не смогла.

Повисло тяжелое молчание. Наконец Прозор поднялась на ноги.

– Пойду проверю, как дела у ее светлости.

* * *

Фура постучала в мою дверь. Сестра была одета для выхода: блузка, жилет, длинная юбка и сапоги. Она с явным удовольствием взлохматила волосы, и вокруг ее головы и плеч возник непокорный черный ореол.

– А где Прозор? – спросила я, когда поняла, что она одна.

– Спустилась, чтобы найти нам столик. Если повезет, еще и первую порцию выпивки закажет. Держи. – Фура бросила мне мешок для белья, который я поймала машинально, как будто мы играли в мяч в длинном верхнем коридоре нашего старого дома. – Подарочек для тебя.

Я развязала шнурок, и на меня обрушился запах.

– Смердит ужасно – даже хуже, чем другие мешки. Я-то думала, что ящик так воняет из-за раны Страмбли.

– Страмбли, конечно, не сделала дыхаль свежее, но я немного подсобила, чтобы те разумники не слишком приглядывались к содержимому. И ведь сработало. – Она усмехнулась, чрезвычайно довольная собой. – Пришлось урвать минутку, чтобы побыть с ней наедине, когда Эддралдера не было рядом, но этого хватило.

– О чем ты?

– Открой мешок.