Черные паруса - Аластер Рейнольдс (2019)

Я и не отрицаю. Но клянусь, что мы не хотели вам навредить так, как это случилось.

Видишь ли, Адрана Несс… Я почти верю тебе. Я читаю кости достаточно долго, чтобы изучить некоторые тонкости нашего необычного ремесла. И я думаю, что в какой-то мере научился чувствовать характер того, кто безмолвно произносит все эти слова. Ты, кажется, твердо убеждена в своей невиновности… и этого почти достаточно, чтобы я усомнился в нашей собственной позиции. Да, я тебе почти верю.

Я скажу тебе всю правду, какую знаю. Мы использовали поглотитель, чтобы получить элемент неожиданности, и мы намеревались привести в негодность ваши внешние паруса. Знай мы о втором корабле, клянусь, мы бы так не поступили.

Вот оно. Какое коварство. Ты действительно веришь в то, о чем говоришь. Вероятно, тебе солгали. Такое возможно?

Нет. Я в точности знаю, что произошло. И я сожалею – искренне сожалею. Я теряла друзей в бою, и я знаю, как это больно. Ты должен мне поверить: мы никогда не желали сотворить такой ужас с другой командой.

Даже в отместку за собственного раненого?

Даже ради этого. Скажи, как тебя зовут. Я, можно сказать, назвала собственное имя. Окажи любезность, поделившись своим.

Любезность, Адрана Несс? Разве кто-нибудь из вашей команды смеет на нее рассчитывать? Ладно, я назову тебе свое имя. Но только потому, что эта информация не имеет никакой ценности, ведь скрывать мне нечего, и думаю, будет неплохо, если мое имя окажется среди тех, что зазвучат в твоей голове, когда вас будут расстреливать или как-то иначе казнить. Я Часко, чтец костей на службе у капитана «Белой вдовы» Рестрала, и я надеюсь, что подыхать вы все будете так медленно, как заслуживаете.

Его слова – его безмолвные слова – ранили меня в самое сердце. Пришлось бороться с собой, чтобы не отключиться от черепа в ту же секунду. Я сжалась в дрожащий комок, всей душой желая оказаться в другом месте и в другое время, но только не здесь. Зная, каково это – быть целью жгучей ненависти, заслуженной, но при этом полностью лишенной какого-либо намека на личное отношение.

Но я осталась подсоединенной к черепу.

Я сожалею, Часко. Хочешь верь, хочешь нет. Мы не желали вам зла.

* * *

Даже после того, как я отключилась, казалось, голос все еще звучит у меня внутри, слова повторяются снова и снова, произносимые таким же бесчувственным тоном, как и вердикт, озвученный в любом зале суда.

Я знала, что должна думать о ценности черепа для нас, быть довольной его состоянием и тем, что он вполне нам по карману. Но я не могла заставить себя заняться чем-то столь прагматичным, как покупка черепа, тем более что наш старый все еще функционировал. Я чувствовала себя выпотрошенной, как будто от меня осталась лишь тонкая и хрупкая оболочка. Если бы я знала о случившемся только то, что знал Часко, сама бы себя презирала.

Такой самокритики я бы мало кому пожелала. Легко согласиться с тем, что тебя ненавидят, при условии, что ты уверен: другая сторона пришла к такому суждению на недостаточных основаниях, либо из-за какой-то беспочвенной обиды, либо из-за логической ошибки. Куда труднее – несравнимо труднее – беспристрастно проанализировать доказательства против себя и прийти к выводу, что да, ненависть небеспричинна.