Черные паруса - Аластер Рейнольдс (2019)

– Гм… нет. Придет время, скажешь, а сейчас у нее слишком много забот. – Конечно, чересчур много забот, чтобы сообщать ей о слабом беспокойстве, которое затлело во мне, – о беспокойстве таком смутном, что его и подозрением-то назвать нельзя. – Если она не спросит прямо, это останется между нами, Паладин. Ни слова об этой надписи, ни слова о брате Ракамора, ни слова о том, что у нас с тобой был разговор на эту тему. Ты понял?

– Да, мисс Адрана.

– Прости, что ставлю тебя в такое положение. Но я не прошу лгать ей. Просто… не упоминай о некоторых вещах. Это ведь не так уж трудно, правда?

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Ладно, пора мне идти в рубку управления. Сестра будет гадать, куда я делась.

* * *

К моему приходу Сурт, доктор Эддралдер и Фура уже собрались вокруг главной консоли трещальника. У доктора был болезненный вид, который я приняла за внешнее проявление беспокойства, усталости от пережитого и трудной адаптации к околоневесомости.

Фура сжимала трубку в металлическом кулаке.

– Ах, Адрана! Как хорошо, что ты присоединилась к нам. Мы только что говорили о затруднительном положении Глиммери. Доктор Эддралдер настаивает на том, чтобы мы отправили в больницу способ идентификации правильного шприца.

– Таков уговор, – сказала я, чувствуя, как нарождается что-то зловещее. – Доктор дал слово.

– Да, он дал слово, и я уважаю его за это.

– Тогда пусть посылает информацию.

– Доктор Эддралдер, – сказала Фура. – Могу я спросить вас кое о чем, прежде чем мы выполним ваши обязательства? Это касается кое-каких слухов. Просто хочется прояснить ситуацию.

– Что бы это ни было, – сказал Эддралдер, – нельзя ли обсудить это позже?

– Думаю, можно. Но можно это сделать и сейчас, пока у вас есть дополнительный стимул признаться мне. – Ее рука сжалась на трубке, которая заскрипела, как от нарастающей нагрузки. – Ваши условия сотрудничества с Глиммери, доктор. Не могли бы вы прояснить их?

– Что нужно прояснить? Вы сами видели, что Глиммери делал с Меррикс. Он заставил меня работать на него. Я нуждался в нем, чтобы поддерживать работу больницы, – если бы я отказал ему, он бы еще больше усложнил жизнь другим врачам и нашим пациентам.

– Но дело не только в этом, – сказала Фура. – Разве нет?

– Не знаю, что еще вы хотите услышать. Было ли мне приятно служить Глиммери? Нисколько. Каждая минута в его присутствии была для меня пыткой. Но это послужило общему благу.

– Говорят, вы также были его палачом, – сказала Фура.

Доктор Эддралдер встретил эту реплику с удивительным стоицизмом. Он помолчал несколько секунд, потом очень спокойно сказал:

– Может, обсудим это после того, как я расскажу людям Глиммери о шприцах?

– Позволь ему, – потребовала я.

– В этом нет необходимости. Я снимаю с доктора всякую ответственность в этом деле. Он бы передал информацию, если бы имел возможность, так что его совесть чиста. – С этими словами Фура сжала трубку сильнее. Та не выдержала страшного давлениям ее пальцев и разлетелась на сотни мелких осколков, словно какой-нибудь мир в космической катастрофе. – То, что у доктора нет такой возможности, – это совершенно отдельный вопрос, который не бросает тень на его добродетель доктора. Лишнюю тень, я бы сказала.

– Нет, – потрясенно проговорила я, не в силах поверить в случившееся.

– Не надо было этого делать, – произнесла Сурт с упреком, как будто с трудом осмелилась повысить голос ради критики.

– Но я сделала, – равнодушно ответила Фура. – Так было необходимо. Глиммери не дал бы нам пощады, и поэтому он ее не заслужил. Мне очень приятно думать, что он сдохнет от удушья.

Но тот из нас, кто должен был чувствовать себя оскорбленным сильнее прочих, выглядел наиболее спокойным.