Курган. Часть 1, 2 - Сергей Байбаков (2017)

— Созрел, созрел, — пробурчал Любомысл. — Запаха и не будет, он в глине. Ох, Борко, ты иной раз ляпнешь не подумавши: вы ж его сами обмазывали, а я над душой стоял, смотрел, чтоб все с тщанием делали, чтоб ни одной щелочки не осталось. Это важно, тогда и в своем жиру запечется, и духом напитается. На костре так не получится, парни. Да, как обереги повесим, пусть кто-нибудь из вас вниз сбегает, да посмотрит, что там кроме хлебного вина и воды есть. Может квасок найдется, или пиво. Не водку же, на ночь глядя, пить!

— Сейчас-сейчас, Любомысл! Быстренько слетаю, я уже так есть хочу, будто неделю крошки во рту не держал. А чем тебе водка, на ночь глядя, не нравится? — расплылся в добродушно-луковой улыбке Борко. — Достойный напиток по-моему, и спишь ты от него хорошо, как младенец.

Любомысл искоса глянул на парня, так и есть — зубоскалит! Молодцам лишь бы посмеяться над стариком. Что Борко, что Милован только и рады что-нибудь, по их мнению, смешное ляпнуть. Ладно, потом он это припомнит,

— Отчего же, нравится мне водка, не выдумывай. Только не здесь, и не этой ночью, будь она неладна! Я не про водку, юноши. Каждому делу — свое время. До дому бы быстрей добраться, да хорошо бы целыми и здоровыми. Вот тогда я водки выпью… в меру. Спать буду, а вы меня караулить. Ладно, хватит лясы точить, не на посиделках. Давайте хворых обиходим, а уж потом о себе подумаем.

Любомысл взял необычные обереги и, сопровождаемый Борко и Милованом, пошел в угол к хворым дружинникам. Как и прежде, они лежали безмолвно, да и дыхания не слышно. Создавалось впечатление, что воины мертвы. Старик отогнал эту скорбную мысль, благо тела у дружинников не то что теплые, а горячие. Плохо это, или хорошо, Любомысл не знал. Как и прежде, старик, захватив с собой кружку и кувшинчик водки пользовал недужных. Борко поднимал им головы, Милован разжимал зубы, а старик вливал в меж обметанных губ немного крепкого пойла. Затем он вешал оберег, стараясь, чтобы серебро ложилось ближе к сердцу. Когда все сделали как надо, Любомысл довольно крякнул:

— Ну вот, от этого точно худа не будет. Что водка первое средство от хворостей, что серебро от нежити. Авось, отойдут наши друзья. А не поправятся, так мы завтра при солнышке в ближайшую деревню заглянем, да по лесам весть пошлем… Пусть знающего волхва разыщут, а пока он идет, мы деревенского знахаря пригласим, пусть как знает лечит. Нам главное — сберечь их, хотя бы в эту ночку. Поняли теперь отроки, что значит серебряный оберег? А? Какую он силу имеет!

— Конечно поняли! — хохотнул Борко. — Только не серчай, мы пока особого толку не видим, извини… — Тут молодец стал серьезным: — Товарищи наши как лежали колодами, так и лежат. Будто ничего мы им не сделали. Не знаю, Любомысл, поможет ли твое средство.

Милован, видя, что от слов Борко старик начал серчать, примирительно улыбнувшись сказал: — Да ладно тебе, не обижайся на него. Борко молодой еще, сам не знает что городит, а мы тебе верим; знаем, что помогут твои мудрые чары.

— А ну вас, — ухмыльнулся Любомысл, — всё сразу хотите… Давайте-ка, молодцы, сгоняйте вниз за пищей, да пошустрей Я и сам есть хочу незнамо как, Думаю, одного порося нам на всех мало будет, тащите все съестное, на что глаз ляжет.

Парни, в животах которых давно уже урчало от голода, с готовностью, опережая друг-друга бросились на нижний ярус, к съестным припасам.

Вернулись Велислав и княжич. Сняли с себя налучья, тулы. Положив оружие на скамейку, молча уселись за стол. Мальчик снова бледен: не иначе наверху что-то случилось.

Любомысл внимательно смотрел на них. Так и есть — дело нечисто.

— Прозор наверху?

Велислав кивнул. Чего спрашивать? Выходили трое, вернулось два человека.

— Сейчас придет…

Бесшумно спустился Прозор. Так же молча уселся. На него всегда жизнерадостного, это не похоже. Он даже говорить тихо не умел, всегда зычен и громогласен, а сейчас тоскливо смотрел перед собой.