Чёрный ход - Генри Олди (2020)

Разговор обманчиво спокоен, как «глаз бури»[26]. Помощник шерифа упорно глядит в землю, глаза Пастора бегают по сторонам. Кажется, что преподобный кого-то ищет, кого-то шустрого, быстрого, малозаметного. Расслабленность позы не может обмануть Рут: Пастор собран, Пастор готов к любому повороту событий. Он что, разволновался из-за всадников? Телеги? Отсутствия шерифа?!

Помощник шерифа тоже чует опасность. Он вздрагивает, когда губная гармоника выпрыгивает из кармана Пастора, словно револьвер из кобуры.

«Как умножились враги мои! — поёт гармошка. Третий псалом ускоряется, чтобы оборваться на полуслове. — Многие восстают на меня, многие говорят душе моей: "Нет ему спасения…"» Взгляд шансфайтера. Талант шансфайтера.

У Рут нет необходимости смотреть на Джошуа Редмана таким взглядом. Она и без этого прекрасно помнит, что случилось на днях в «Белой лошади».

* * *

«Вы не поверите, мисс Шиммер, но перед вами другой человек…»

Мистер Редман не похож на схему разделки коровьей туши. Исчезли области: светлые, красные, тёмные. В контуре, обозначающем границы мистера Редмана, кипела чистая белизна. Ни единого пятна темнее парного молока из-под коровы.

Захоти Рут пальнуть из шансера — не нашла бы куда.

— Что с вами, Рут? У вас такой вид, будто вы увидели привидение.

Тень.

Зыбкая тень рядом с помощником шерифа.

Джошуа Редман. Душа общества, миляга-парень, улыбка до ушей. Кто поверит, что ты жить не можешь без своего воображаемого друга?

«Они улучшают нас, мэм, — наслаивается поверх воспоминания хрипловатый голос Пастора. Он звучит нараспев, как если бы Пастор читал проповедь. — Переделывают, перекраивают. Готовят человека, как водолаз готовит костюм. Иначе водолазу не выжить во враждебной среде. Иначе тому, кого вы называете плодом фантазии, не выжить в мире, созданном Господом. Когда скафандр готов, разметка исчезает, сменяется ослепительной белизной. Такой костюм неуязвим для шансера. Такой костюм пригоден для длительного существования под водой…»

* * *

— Не вздумайте стрелять, — одними губами предупреждает Рут.

На счастье Пастора, помощник шерифа отошёл к своему отряду. Слов мисс Шиммер он не слышит, да и никто не слышит, кроме преподобного. Один из всадников кажется Рут знакомым: здоровенный медведь с кучерявой бородой и вьющимися кудрями до плеч, в армейской шинели и шапке-конфедератке. Жилет грозит лопнуть под напором могучего брюха, шейный платок мог бы послужить парусом рыбачьей лодке. Рут пытается вспомнить, в каком лесу ей довелось встречать медведя, не может и бросает это пустое занятие.

Какая разница? Все люди где-то встречались.

— Они вас убьют. Семь человек при оружии. Вам не благословить всех из ваших шансеров. Они на взводе, вы же видите? Им только дай повод…

Пружина, взведённая в Пасторе, ослабевает.

— Семь человек, мэм. Два трупа, — он кивает на телегу. — Видите контуры под покрывалом? Семь человек, два трупа и один бойкий плод фантазии. Куда же ты запропастился, а? Прячешься, почуял неладное? Как умножились враги мои!

— Везите тела к доктору Беннингу! — командует помощник. — Я подъеду позже. Заберу коронёра и сразу к доктору…

Возница разворачивает телегу.

— Сделка? — предлагает Рут. — Вы открываете охоту на воображаемого друга мистера Редмана, я вам не мешаю. Вы же в свою очередь обещаете мне оставить в покое плод фантазии мистера Пирса. По рукам, преподобный?

«Гордые крайне ругались надо мною, — поёт гармошка, — но я не уклонился от закона Твоего. Нечестивые поставили на меня сеть, но я не уклонился от повелений Твоих…»

— Это значит «да», ваше преподобие?

Пастор встаёт:

— Это значит «нет», мэм. Господь не зря привёл меня в Элмер-Крик. Откровения Его я принял как наследие навеки, и они — веселие сердца моего.