Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

На устах Брудвара заиграла теплая улыбка, а в голове тут же промелькнули приятные воспоминания. Он поднялся с места и заключил Реймоса в объятия, похлопав по спине, как старого друга.

– Долго же ты не заглядывал в наши края! Я уж было начал волноваться.

– А, были небольшие дрязги с людьми короля Вестронга. Но это пустяки. Примчался сразу, как только узнал, что Брудвар, сын Эрнульфа, гроза морей и океанов, всех смертных мужей и земных владык, стал вождем Севера!

– Ну-ну, будет тебе, – еще шире улыбнулся тот. – Забыл, как ты меня в последний раз-то называл?

– О, кажется, тогда ты и твоя дружина носили титул разорителей борделей и осушителей бочек рома, – осторожно ответил Реймос.

– Да, было дело, – рассмеявшись, успокоил его Брудвар. Появление Реймоса было для него сродни празднику. Ему захотелось продлить этот настрой как можно дольше. – Пока ты не заставил краснеть стражу, пойдем-ка в мои покои, поговорим там. Нам есть что обсудить и вспомнить.

– Охотно подчинюсь вождю Эргунсвальда. Но ты ведь не думал, что я приплыл с пустыми руками?

– Уж ты-то – вряд ли.

– Тогда я прошу позволения пропустить в этот зал моих компаньонов.

– Ты про Горга и Морга, что ли? – ухмыльнулся Брудвар.

– И мою новую помощницу Дарби, – добавил тот.

Брудвар немедля дал соответствующее указание одному из воинов.

Два подручных Реймоса – огромные верзилы самого устрашающего вида, пыхтя от натуги, несли большой прямоугольник, накрытый голубой тканью. Впереди силачей, вертя головой по сторонам, с важным видом семенила девочка не старше десяти лет.

Вождь не сразу понял, какой подарок приготовил Реймос. А когда осознал, то по достоинству оценил и выбор торговца, и усилия, которые ему потребовались, чтобы переправить ценность через Стылое Море.

Чудаковатая процессия выстроилась в одну линию, после чего Реймос ослабил веревки и торжественно откинул вуаль. Под ней, как и предполагал Брудвар, была картина. Краска в некоторых местах потрескалась и облупилась, однако цвета оставались яркими и живыми. Художник изобразил дивный белокаменный город, стоящий на зеленом холме. Три круга зубчатых стен, каждая последующая выше и краше, купались в свете утреннего солнца. За ними виднелись изысканные шпили храмов и причудливых построек, самой удивительной из которых была гигантская башня, подпирающая собою голубое небо.

«Так вот он какой – город Лестергард. Не зря о нем так много говорят». – Брудвар припомнил рассказы странников и купцов. Картина произвела на него глубокое впечатление. Но чем дольше он любовался холстом, тем сильнее ощущал, что упускает нечто важное. Пейзаж словно пробудил его самые смелые мечты и оживил былые стремления. Какая-то мысль витала совсем рядом, разгоняя тучи постоянных забот. Однако, приблизившись к ней, послушав свое сердце и голос разума, он одернул себя, испугавшись полета разыгравшейся фантазии.

– Гриаций Борчелли, «Утро в столице», – переминаясь с ноги на ногу, пояснил Реймос. – Тысяча сто тридцать восьмой год, между прочим.

– Талантливый был художник, – отрешенно сказал Брудвар.

– Что ты! Просто лучший в свое время, да и доныне, я считаю, – с гордостью произнес Реймос, намекая на то, каких трудов для него стоило раздобыть картину.

– Постой, какой ты сказал год? – удивился Брудвар. Если память ему не изменяла, то на Севере шел три тысячи сто пятьдесят второй год.

– Тысяча сто тридцать восьмой. Не веришь? Глянь, там в углу дата написана…

– А все, разобрался. Забыл, что вы года по-другому считаете. – В Империи летоисчисление велось со дня пришествия местного божества – Даргэна-Просветителя. – Ты мне скажи лучше, сколько лет назад она была написана?

– Чуть больше ста.

– Впечатляет. – Брудвар не мог оторвать от картины взгляда. – А ты… Ты же бывал в Лестергарде?