Восхищение (сборник) - Александр Матюхин (2021)

Кончик карандаша сломался. Живов впился зубами в дерево, сгрызая его, обнажая кусочек грифеля, продолжил рисование дрожащими руками. Линии выходили размытые, неправильные. А и плевать.

У Живова не было времени. Он не успевал.

Сигаретная пачка запуталась во внутреннем кармане. Зажигалка выскользнула в снег. Живов наклонился и понял, что вокруг очень ярко и жарко. Вокруг тает снег. Вокруг слышны крики, вопли, стоны.

ШЛЕП.

Что будет, отстраненно подумал Живов, когда огненная дева дотронется до него?

Что она сделает с ним? Какую страсть сможет показать? В какие миры наслаждения отправит?

Пальцы обняли зажигалку, но Живов больше не торопился. Черные линии гигантского лица надвинулись на него.

В уголках глаз искорками начало вспыхивать новое желание.

Это было желание подождать.

И проверить.

Большая белая рыба

1

В ночь на двадцатое февраля с Глебом случилось необъяснимое. Возвращаясь с работы пешком, он умудрился заблудиться.

Глеб грешил на погоду – с утра в Петербурге неожиданно потеплело, к вечеру воздух прогрелся до невиданных плюс семи, в результате чего уже ночью город погрузился в густой влажный туман. Мир сузился до расстояния пары шагов, уличные фонари превратились в едва различимые кляксы, не было видно ни светофоров, ни огней автомобилей, ни рекламных вывесок. Глеб брел по Красноармейской, втянув голову в плечи, свернул вроде бы на Измайловский проспект и даже подумал, что увидел слева темный силуэт собора, но затем наткнулся на желтую стену бывшего доходного дома и понял, что оказался гораздо левее нужного маршрута, у Фонтанки со стороны Московского.

Звуки в тумане тоже сделались едва различимыми, густыми, понять, откуда они вытекают и куда льются, было невозможно. Это раздражало. Глеб, работая по двадцать четыре часа на смене, без отдыха и нормального обеда, привык возвращаться домой вовремя, экономя драгоценные минуты. Очень хотелось рухнуть лицом в подушку и уснуть, а тут, знаете ли, придется делать крюк. И как угораздило?

Жена будет ворчать, а ему даже ответить нечем.

Он пошел вдоль Фонтанки, ориентируясь на таблички с номерами, но вырулил почему-то с другой стороны реки, хотя мог поклясться, что через мост не переходил.

В этот же момент Глеб понял, что в сгустках тумана есть кто-то еще. Морось искажала действительность: силуэты впереди казались высокими, многорукими, с большими непропорциональными головами и вообще слабо походили на людей. Глеб сразу же вспомнил монстров из какой-то компьютерной игрушки сына. Сделалось не по себе. Он остановился, прижавшись спиной к влажной и холодной оградке реки, подумал, что надо бежать, быстро и незаметно, подальше отсюда, пока не заметили, но тут же одернул себя за странные и пугливые мысли. Право дело, это же вечер пятницы, зимний Петербург, какие, к черту, монстры?

– Эй, вы! – крикнул он, надеясь, что звуки голоса не увязнут в тумане. – Ребята, парни, не подскажете, в какой стороне мост? Что-то я заблудился немного. Мне на ту сторону надо, через Фонтанку, будь она неладна.