Девушка по соседству - Джек Кетчам (1989)

– Мам, – сказал я. Но произнес это слово очень тихо, словно какая-то часть моего существа была слишком напугана или не хотела ее тревожить. Слезы катились по моим щекам. Из носа текло. Я шмыгнул носом. Этот звук был громче звука моего голоса.

– Мам?

Она заворочалась и тихонько застонала.

Мне нужно попробовать еще один – последний – раз, подумал я, чтобы разбудить ее.

И потом представил Мег, одну в темноте, царящей в подвальном убежище. Страдающую от боли.

И я вспомнил свой сон.

И оцепенел.

У меня перехватило дыхание. Я ощутил внезапный приступ ошеломляющего, накатывающего волной ужаса.

Комната окрасилась черным. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь.

Я осознал свою роль во всем этом.

Свое безрадостное грязное предательство.

Свое зло.

К горлу подступали рыдания, невольные и безудержные, как крик. Мне казалось, что я кричу. Я зажал рот ладонью и выбежал вон, упав на пол и обхватив колени руками, в коридоре, рядом с дверью родительской спальни. Так я сидел, дрожа всем телом, и рыдал. Я не мог сдержать слез.

* * *

Я просидел там очень долго.

Родители не проснулись.

Когда я поднялся на ноги, было уже почти утро.

Я вошел в свою комнату. Сидя на кровати, я смотрел, как кромешная тьма ночи сменяется предрассветной синевой.

Мысли метались в голове, как воробьи, слетающие с карниза.

Я сидел, познав себя до самого кромешного дна, и тихо смотрел на рассвет.

Глава тридцать шестая

Хорошо было то, что по меньшей мере пока к ней не допускали чужих. Мне нужно было с ней поговорить. Нужно было убедить ее, что я все-таки помогу.

Я помогу ей сбежать, с Сьюзан или без. Сьюзан, насколько я понимал, не была в такой уж опасности. Ничего, кроме порки, с ней пока не случилось, во всяком случае, я ничего больше не видел. Но Мег угрожало гораздо больше. Она уже должна была это понять.

С ней оказалось и проще, и сложнее.

Сложнее потому, что теперь к Мег не пускали и меня.

– Мама никого не желает там видеть, – сказал Донни. Мы ехали на велосипедах к городскому бассейну, первый раз за несколько недель. Погода была жаркой, ни малейшего ветерка, и, проехав всего лишь три квартала, мы сильно вспотели.

– Почему? Я же ничего не делал. Меня-то за что?

Мы ехали под уклон, давая ногам передохнуть.

– Не в том дело. Ты знаешь, что отмочил Тони Морино?

– Что?

– Рассказал своей матери.

– Что?!

– Ну да. Говнюк мелкий. Его брат, Луи, с нами поделился. В смысле, Тони рассказал, но не все. Думаю, он и не мог ей всего рассказать. Но выложил достаточно. Рассказал ей, что мы держим Мег в подвале. Что Рут называет ее шлюхой, подстилкой и лупцует от души.

– Господи. И что она сказала?

Донни рассмеялся.

– Нам повезло, потому что Морино – строгие католики. Его мама сказала, что, наверное, Мег это заслужила, может, она распустилась и все такое прочее. А еще сказала, что у родителей есть на это право, а Рут теперь ее мать. И знаешь, что мы сделали?

– Что?

– Мы с Вилли прикинулись, будто ничего не знаем. А потом уговорили Тони пойти с нами в лес, что за фермой Бликера. Он тех мест ни черта не знает. Завели его и бросили у болота. Так он два с половиной часа выбирался и притащился домой, когда уже стемнело. Но знаешь, в чем главный прикол? Его мама как следует всыпала ему за то, что он пропустил ужин да еще натащил в дом тонну грязи. Его мама!

Мы посмеялись и свернули на новенькую подъездную дорожку у спортивного центра, где, поставив свои велосипеды возле стойки, зашагали по липкому асфальту к бассейну.