Мастер-класс - Кристина Далчер (2020)

Впрочем, наша подъездная дорожка была уже пуста, а часы на приборной доске сообщили мне, что и Энн уже уехала на своем серебряном автобусе. Я не стала заморачиваться насчет выбора подходящего костюма и осталась в джинсах — в дни преподавательского тестирования никакого особого дресс-кода не требовалось, — а потом сразу направилась к письменному столу Малколма, в наш с ним общий кабинет, отчасти напоминавший склад офисной техники. Два принтера, огромное количество белой и копировальной бумаги, папки, ожидающие заполнения и снабженные дыроколами; папки, заполненные всевозможными докладами, уже занимали все полки и все свободные поверхности.

Я, впрочем, хорошо знала, что именно ищу и где мне нужно это искать.

Бланки с готовыми штампами Министерства образования хранились у Малколма во втором ящике стола рядом с конвертами, на которых, как и на бланках, имелся логотип министерства. Я вытащила три бланка и три конверта и стала рыться в бумагах, пытаясь найти хоть какой-нибудь документ с подписью Малколма. Затем я включила принтер и напечатала три предложения, составленные мною еще утром и набранные на мамином лэптопе; я постаралась вспомнить все наиболее характерные выражения моего мужа, чтобы присланный мной «меморандум» звучал так: Вы сделаете все, как того требую я. По-моему, мой текст на министерском бланке выглядел просто отлично. И я сунула эту замечательную подделку в папку вместе с конвертом.

Часы внизу сообщили мне, что уже половина девятого и пора отправляться.

Лишь в последнюю минуту я вдруг вспомнила слова мамы, сказанные сегодня утром, когда я от них уезжала:

— Ты действительно хочешь это сделать?

Да, мама, мне бы хотелось, чтобы существовал другой ответ, а не тот, который я дала тебе:

— Я вынуждена.

В пяти кварталах от моей школы я на минутку остановилась, чтобы еще раз взглянуть на «письмо Малколма» с его подписью, состоящей из острых колючих углов с завершающим лихим двойным росчерком. Красиво и весьма агрессивно.

Парк, возле которого я остановилась, примечателен двумя контрастными типами посетителей. Первый — это все уменьшающаяся группа пожилых людей, которые спят на скамейках, завернувшись в старые одеяла и мятые газеты, и привыкли мгновенно исчезать, если мимо проедет полицейский внедорожник. Вторую группу, более разношерстную, составляют крепкие молодые люди лет двадцати верхом на ободранных велосипедах и с почтовой сумкой через плечо, обычно закинутой за спину. Именно эти-то и были мне нужны.

Держа двадцатидолларовую бумажку в одной руке и конверт, адресованный директору Серебряной школы имени Давенпорта, в другой, я направилась к наиболее дружелюбно выглядевшему курьеру. Правда, дружелюбным его можно было назвать, только исходя из свойственных велосипедным курьерам стандартов — это ребята ловкие, быстрые и жестокие; что называется, пленных не берут; готовы ехать на красный свет и вечно заставляют перепуганных пешеходов жаться к домам в лабиринте узких улочек Вашингтона, округ Колумбия. Если двадцать долларов этого мальчишку не убедят, подумала я, то заплачу сорок.

Но двадцать оказались суммой вполне достаточной. Курьер выслушал мои инструкции, вбил нужную информацию и адрес в свой телефон и, вскочив на велосипед, тут же умчался. Если все пойдет, как задумано, я снова увижу его сегодня днем в центральном офисе управления школами.

И он точно ничем не покажет, что узнал меня.