Охота на охотника - Карина Демина (2021)

И впору на романы переходить, те, в которых одна несчастная и очень бедная сиротка встречает мрачного графа, не знающего любви, чтобы навсегда изменить его жизнь.

Лизавета шмыгнула носом от жалости то ли к сиротке, то ли к невинному графу, не знающему пока, какие испытания приготовила для него судьба, то ли к себе самой из-за глупостей, что в голову лезут.

Придумается же.

Хотя…

Если «Сплетникъ» закроют, как один из вариантов, почему бы и нет.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Димитрий, не открывая глаз. А сонным он выглядел как-то… мягче, пожалуй.

– Не знаю пока, – честно ответила Лизавета, прогоняя от себя призрак будущего романа, где влюбленный граф раскаивался в былых прегрешениях, клятвенно уверяя гордую сиротку, что более никогда…

Что именно он «никогда», Лизавета не знала.

– А когда узнаете? – Димитрий открыл глаз.

Левый. Сонный.

– Понятия не имею. Но… почему я здесь? Не поймите превратно, но это как-то… неправильно.

– А где правильно?

– У целителей…

– К ним попадать не стоит, – сказал князь Навойский, открывая и второй глаз. – Уж поверьте мне, к ним если попадешься, то после не выпустят, пока всецело не излечат. А процесс это долгий, муторный… и настойки их… отвратительные.

Тут Лизавета согласилась. Не то чтобы отвратительные, скорее уж сомнительного, как выяснилось, свойства.

– Но…

– Ты за меня замуж выйдешь, – Навойский поднялся. – На балу объявим о помолвке, и никто ничего дурного не подумает, точнее, подумают, конечно, но языки попридержат.

– Это вы мне предложение делаете? – уточнила Лизавета, на всякий случай одеяло повыше подтягивая. Лежала она в постели, что характерно – в одной сорочке, и судя по вышивке, предназначенной вовсе не для того, чтобы прилично в ней болеть.

– Это я тебя в известность ставлю.

Книжный граф подленько захихикал, но заткнулся. Ему предстояло предложение делать романтично, в цветочных кущах и с кольцом фамильным.

– А если я против?

– А ты против? – Навойский изогнул бровь.

– Я вас плохо знаю!

– Вот и будет время узнать получше… целая жизнь.

Только, мнится Лизавете, может быть она короткой, хотя и полной событий, правда, от любви далеких. А в роман надо будет приключений добавить, опасностей всяких там смертельных, читательницы это любят, главное, чтоб герой героиню красиво спасал.

– У меня приданого нет, – возразила Лизавета.

А Димитрий отмахнулся:

– У меня есть.

– И титула!

– Свой имеется.

Нет, не может быть, чтобы он всерьез… он же ж… кто он, а кто Лизавета? Это шутка, и крайне дурная, если так…

– Успокойся уже, – Димитрий сел на кровать и руку Лизаветину взял, правда, вовсе не затем, чтобы поцелуями покрыть. Пульс сосчитал.

Хмыкнул. Произнес с немалою обидой:

– А мне казалось, что я завидный жених.

– Завидный, – согласилась Лизавета, руку под одеяло пряча. – Очень завидный. Только… вы же понимаете, что я… и вы… и будут говорить…

– Пускай себе говорят.

– Нет, – она тряхнула головой. – Неправильно все это. Понимаете, сейчас тут происходит… всякое происходит… и я тут… и вы… и кажется, что это любовь. А потом все закончится, и вы поймете, что не такую жену себе искали. И при дворе меня не примут. Точнее, примут, куда денутся, только я здесь не приживусь. Не мое это.

– А что твое? – он спросил это без раздражения, без злости, с искренним любопытством и… сочувствием?

Лизавета зажмурилась и призналась:

– Я не знаю.

– Чаю хочешь? – Навойский поднялся. – Тебе и поесть не помешает, сутки спала.

– Сутки?!

Завтра, выходит, бал… а у нее гость не обихожен, и вообще…

– Не волнуйся, твоего зануду заняли. Там халат лежит. И вообще, пользуйся чем надо. А чего нету, то и говори, принесут.