Безмолвие - Джон Харт (2020)

– Вот как? – Мать нахмурилась и плеснула водки на растаявший лед. – А тебе не приходило в голову, что я хотела кое-чего побольше, чем жизнь на болоте? Кое-чего получше, чем грязь, клещи и недотепы? – Она отвела глаза, и в ее чертах проступило знакомое упрямство. Кри это только рассердило.

– Знаешь, я тебе помогу: не те мужчины, лень, вот это… – Она подтолкнула бутылку. – Я делаю покупки. Я убираю. А теперь хочу кое-чего взамен.

– Чего?

– Мне снятся сны.

Слова повисли в вакууме наступившей внезапно тишины. Мать понурилась, опустила голову, а когда заговорила, ее голос прозвучал еле слышно:

– Что за сны?

– Страшные. Висельное дерево, рабы, какие-то убитые… Я вижу их так ясно, как будто сама там нахожусь.

– Про висельное дерево все знают. И рассказы эти мы все слушали.

– Очень уж все реально. Я их вижу ясно, чувствую их запах, слышу, как они кричат. В руках у меня нож, и я знаю их имена.

– Нет, не знаешь.

– Двое – рабы. Один – и…

– Я же сказала, черт возьми! Нет! Сны – это только сны.

Голос у матери надломился, и Кри увидела в ее лице ложь, страх и неуверенность. Жадными глазами она нашла бутылку, но Кри опередила ее.

– Что на болоте?

– Надо было у моей матери спрашивать, раз уж ты так сильно ее любила.

– Я была ребенком.

– Думаешь, возраст имеет какое-то значение, глупая ты девчонка? Думаешь, для меня это было важно?

– Почему ты ушла?

– Я тебе уже говорила…

– Мне снится Джонни Мерримон, и эти сны настоящие.

Мать откинулась назад, и рот у нее открылся, словно от пощечины.

– Не говори так. Не смей.

– Он приснился мне прошлой ночью.

– Так далеко от болота – нет. Не может быть.

– Подожди-ка… Что ты сказала?

– Извини. Ничего. – Мать поднялась, неловко толкнула стул влево, отчего тот упал, и, оступившись, вышла из кухни. Хлопнула дверь, щелкнул замок.

Все еще в состоянии оцепенелости, Кри подняла стул, открыла воду, смыла грязь с ладоней и осторожно оттерла засохшую кровь. Ей приходилось видеть мать пьяной, сердитой, скучающей, но никогда вот такой, как только что, – встревоженной и напуганной.

Пройдя по коридору, Кри постучала в дверь и услышала какой-то шорох.

– Уходи.

Мать плакала, и слышать это было невозможно.

– Я боюсь снов.

– Правильно делаешь.

– Ты поэтому сбежала? – Молчание. – Слышишь?

Протяжный вздох и снова молчание.

– Такие сны видят немногие. Большинство не видят ничего. Но еще никто не видел их за пределами болота.

– Ты же видишь?

– Висельное дерево – да. Как и твоя бабушка и прабабушка. Девушка с ножом. Что произошло возле дерева. Я пыталась уйти от всего этого. Неужели ты не понимаешь? Есть и другие сны, похуже. Но ты еще слишком молода, чтобы это знать.

– Мне сейчас столько, сколько было тебе, когда ты сбежала оттуда.

– Господи…

– Скажи, что мне делать.

– Не могу. Извини.

– Почему?

– Оттого что мы говорим об этом, будет только хуже. Все равно что дверь открыть. Тогда и сны придут быстрее. Ты будто тонешь.

– Не понимаю.

– Конечно не понимаешь, глупая, глупая девчонка!

– Что мне делать? Мам…

Не договорив, она прижалась щекой к двери. Старухи говорили, что Кри – особенная и что она придет к ним не просто так.

– Пожалуйста… – снова повторила Кри. – Я не хочу видеть сны.

Ответа не последовало, да она его и не ждала. Мать была трусихой, но это не было новостью. Кри вернулась в комнату, легла на кровать, обхватила себя руками. По прошествии какого-то времени, поймав себя на том, что начинает клевать носом, она пробралась на крышу и села в старое кресло, которое сама же и нашла несколько лет назад.

Снизу по стенам поднимались уличные звуки, в других башнях горели огни. Взошла луна, и к полуночи веки снова стали опускаться.

Что, если она увидит это?