Холоднее войны - Чарльз Камминг (2016)

– И его имя не всплыло в беседе, когда вы с Полом обсуждали крота? Вместе с Ландау, Бегг и Тремэйном?

– Нет. – На мгновение голос Амелии исчез – какой-то глюк на линии, – но Том почти сразу же услышал ее снова. – У него были подозрения только насчет Ландау и Клекнера. Кроме того, мы думаем, что Тремэйн чист.

– Мы так думаем?

– Да. А еще мы думаем, что он гей.

Этому Том нисколько не удивился.

– Должен сказать, у меня были догадки на этот счет.

– Наверное, у нас у всех они были, – заметила Амелия. – Наружка последовала за ним в одно-два места в Стамбуле и Анкаре, где Дугу лучше было бы не появляться. Не стоит, чтобы его там видели. Я собираюсь его вызвать. И немного поболтать.

– У тебя не сложилось ощущения, что его шантажируют? – спросил Том. Если русские знали о сексуальной ориентации Тремэйна, был некий шанс, что его стыд и нежелание огласки могли быть использованы как средство давления.

– Нет, – ответила Амелия.

– Скажи, когда вы с Полом говорили об утечке, кто первый поднял тему крота? – Том потянулся – поясница совсем затекла. – Ты или он? – Наконец-то он почувствовал, как мозг заработал в полную силу. – Это Пол сказал, что он подозревает, будто кто-то сливает информацию, или ты поделилась с ним своими подозрениями?

– Второе.

– И ты ничего не знала о его отношениях с Шандор? Пол не сказал тебе, что летит на Хиос?

– Нет. Как я уже говорила тебе раньше – нет.

Том надеялся получить на эти три вопроса совсем другие ответы. Если бы Уоллингер был завербованным агентом Службы внешней разведки под кураторством Минасяна, управляемым из Киева или Одессы, он мог бы назначить последнему экстренную встречу на Хиосе, чтобы рассказать о подозрениях Амелии. Но тогда к чему тут Сесилия? Может, она была связной? И даже в этом случае… зачем устраивать встречу на виду у половины населения Хиоса? Эти соображения Том высказал Амелии. Он чувствовал, что она хочет, чтобы он говорил дальше, анализировал, выдвигал идеи, которые она впитывала и тоже, в свою очередь, анализировала. Он спросил, есть ли что-нибудь новое по Хорватии.

– Официальная версия по-прежнему самоубийство. – Том услышал, как Амелия отпила воды. Тихо стукнул стакан – о стол в кабинете на Воксхолл-Кросс. – Местные вроде бы этому верят. Но никакой записки найдено не было. Твой друг, мистер Люка Зигик рассказывает всем, кто готов его слушать, что его девушку убили.

– И почему у него возникли такие подозрения?

– Загреб-3 все еще пытается это выяснить. Люка твердо стоит на том, что суицидальных настроений у нее не было. Никаких лекарств у нее тоже не нашли, и вообще, по его словам, она была весела, игрива и в прекрасном расположении духа. И в постели, и вне ее. Помнишь, Сесилия закрывала ресторан на десять дней?

Температура в переговорной, кажется, снова упала.

– Да, – ответил Том.

– Большую часть этого времени она провела с Зигиком в Дубровнике. У нас есть распечатка их телефонных разговоров – она звонила ему из Англии, когда была на похоронах. А когда прилетела домой, он встретил ее в аэропорту. Бедный Люка думал, что она ездила на конференцию по туризму в Бирмингеме.