Мэлори - Джош Малерман (2021)

– Я их нашел, – продолжает Дин. – Около нашей кровати. Они закололи друг друга кухонными ножами, которыми я обычно резал консервированные фрукты. Они даже не вскрикнули. Не издали ни звука. Сначала смеялись и шептались, а потом… До сих пор не понимаю, как это возможно. Мои дети убили друг друга. В тот день я распечатал входную дверь. Чтобы вынести их из дома. Похоронить. Я был уничтожен, раздавлен. Я думал: «Они все-таки увидели тварь. Плохо ты старался, Дин». И знаете что, Джилл?

– Что?

– Брешь я так и не нашел.

Мэлори понимает без лишних вопросов, какую брешь он имеет в виду.

– Ни дырочки в стене, ни щелочки между досками. Ни малейшего просвета, сквозь который они посмотрели на улицу и увидели то, что привело их к гибели. Я искал – уж поверьте. Шарил по всему дому с фонариком. Сам я уже не боялся тварей. Шесть недель ползал по комнатам с фонариком и искал. Где эта чертова щель? Как я ее упустил? Дети часто внимательнее взрослых…

– Меня зовут Мэлори.

Она не знает, что еще сказать.

Дин сквозь слезы выдавливает усмешку.

Мэлори протягивает через стол руку, шарит в пустоте. Представляет себя на месте Дина. Мысленно встает на колени рядом с ним – на уровень детского роста, и в полной темноте ищет злосчастную полоску света.

Их руки встречаются, и она сжимает его пальцы.

– Мне очень жаль, Дин.

– Да уж, – отвечает Дин. – Да… Но именно в тот день я в первый раз покинул убежище.

Потом добавляет:

– Спасибо, Мэлори, что доверили мне ваше настоящее имя. И выслушали мой леденящий кровь рассказ. Это в прошлом. А сейчас я запускаю поезда. Покоряю новый мир. А вам признаюсь – с тех самых пор я днем и ночью ищу брешь, маленькую дырочку, крохотную щелочку, которую не заметил вовремя. А мои дети заметили. И она лишила их разума.

Глава 16

– Мама тебя убьет, если узнает, – говорит Олимпия.

– Не узнает. Она в повязке, – отвечает Том.

Он прав. К тому же не он один ослушался и открыл глаза.

Том вытащил бумаги из маминого рюкзака и разложил их вокруг себя на полу. Надо же, какая любовь к печатному слову проснулась…

– Читала про Индиан-Ривер? А про Афину Ханц? Она нереальная!

Олимпия молча смотрится в зеркало.

Купе действительно милое – Дин был прав. Диванчик, кровати. Высокий потолок. Двигаться в пространстве без собственных усилий непривычно. Олимпия то и дело держится за мебель, чтобы не потерять равновесие.

Будто хватается за прошлое. А обратной дороги нет. Том вряд ли отдает себе отчет, а она чувствует: они никогда больше не вернутся в лагерь «Ядин».

– Только послушай! – восклицает брат.

Он расположился у открытого рюкзака Мэлори, чтобы при ее появлении быстро засунуть бумаги обратно.

– «Афина Ханц утверждает, что два года провела в одном доме с тварью», – зачитывает Том. – Представляешь, Олимпия? Два года! По ее словам, тварь не причиняла беспокойства. Просто «стояла в углу кухни, потом перебралась в гостиную». Круть!

Олимпии не нравится энтузиазм брата. Мама перепугалась бы. И даже не в этом дело. Олимпии самой не по душе такие разговоры. Она рассуждает иначе. Да, прекрасно, что Том чем-то увлечен. Она читала: есть люди, которым необходимы яркие впечатления. Однако, когда она его слушает, у нее возникает чувство, будто на них несется встречный поезд и катастрофа неминуема.

– А почему не почитать бумаги вместе с мамой? – спрашивает она.

– Шутишь? Она не поймет. Даже открывать побоится – вдруг тварь выпрыгнет?

– Зачем она тогда взяла рукопись с собой? Там, между прочим, имена ее родителей!

– Взяла, правда. Но читать не будет. Ни в коем случае. Это совсем на нее не похоже.