Мэлори - Джош Малерман (2021)

Нет, так не пойдет, спокойнее! Не все сразу. Сначала выбраться. Потом найти детей.

– Том! – кричит она.

Не стоило кричать… Мало ли кто смотрит на нее сверху? Возможно, те, кто ее сюда посадил. Мэлори вспоминается имя «Нэйтан». И голос, похожий на Гари.

Точно ли это был Гари?

А вдруг он стоит сейчас над ямой? Смотрит на нее сверху вниз?

Или он упрятал ее сюда, чтобы не мешала его планам?

– Том! Олимпия!

Карабкается по стене. Безуспешно.

Вспоминает, как Том выскочил из купе. С красной отметиной на щеке.

– Нет! – стонет Мэлори.

Только она во всем виновата – во всех несчастьях, которые обрушатся на детей.

– Том, – говорит она, словно сын находится рядом с ней в яме (или убежище?). – Том, пожалуйста! Не сердись! Не делай глупостей! Пожалуйста! Будь осторожен!

Пожалуйста, Том! Не сходи с ума!

Мэлори вспоминает, как знакомый голос произнес название «Индиан-Ривер», прежде чем ее скинули с поезда.

Она напрягает память, пытается определить, точно ли голос принадлежит Гари. Однако воспоминание ускользает, словно прячется под камень юркая ящерица.

Индиан-Ривер не для Мэлори. Даже неважно, поймали там тварь или нет. Они будут рады, если поймают – чего от таких ждать?

– Безумцы! – произносит Мэлори вслух.

Ее обуревают паника и чувство вины.

Она прерывисто дышит. Не находит себе места. Снова штурмует стену.

Нельзя было вести детей к железной дороге! Нельзя было выходить в большой мир! Тем более – садиться в поезд. Следовало оставить их дома. Могла бы искать родителей в одиночку.

А сейчас…

Сама во всем виновата.

Люди правду про нее говорили. Истеричка. Мать-наседка. Шагу не дает ступить. Она думала – сейчас по-другому нельзя.

Мэлори вспоминает, как шлепала двухлетнего Тома мухобойкой, если он открывал глаза, когда просыпался. Вспоминает пощечину. И крик. Сколько же она кричала!.. Твердила ему: нет, нет, нет… Нет, Том!

Но если слишком часто говорить «нет», дети перестают верить. Начинают искать способ обойти запрет, найти другое мнение, хоть раз услышать «да».

Мэлори представляет юное лицо Тома. Вот он стоит в компании психопатов, которым не терпится приоткрыть брезент и показать ему свою добычу. Для Тома это мечта. Жизнь в Индиан-Ривер. Мэлори ясно видит его синие, удивленно распахнутые глаза, черные волосы – совсем как у нее. Ее маленький бунтарь в восторге от собственной смелости, сжимает мальчишеские кулаки, чтобы самому себе казаться грозным. А в его голове, в том участке мозга, где зарождается безумие, уже начался процесс… Мэлори буквально слышит, как приходят в движение нервные клетки.

Вот откидывают брезент.

Глаза Тома становятся все шире и шире.

Ведь ее для этого убрали с дороги? Те, кто засунул ее в яму… Чтобы добраться до детей?

Мэлори представляет, как Том с любопытством склоняет голову, заглядывая под брезент. Он ни за что не упадет в грязь лицом перед жителями Индиан-Ривер. И это станет его последним храбрым поступком. Безумие поджидает, нетерпеливо хлопая черно-синими крыльями – черными, как волосы Тома, синими, как его глаза. Безумие устремляется в самую глубину сознания. Том пытается поймать его за хвост, вернуть в клетку, избавиться от назойливого хлопанья крыльев, однако безумие уже на свободе, и молодой неокрепший ум выходит из строя. Том не успеет понять, насколько искажены и неправильны его мысли. Он решит, что победил тварей, от которых прятался много лет, этих мерзких воровок, укравших у людей возможность видеть. Видеть хоть что-нибудь.

И в тот самый момент, еще торжествуя победу, он поднесет руки к лицу.

И начнет царапать.

Рвать на части.

Будет кричать. Страшно – как способны лишь безумцы. И по молодости даже не поймет, что именно уносит в когтях безумная птица. Уносит в небо, высоко-высоко, туда, где никто ее не догонит. Даже Том.