Алмазная пыль - Анастасия Логинова (2019)

То ли потому что он меня разоблачил вот так запросто, то ли потому что назвал по имени – тоже запросто – я смутилась. И весь гневный запал куда-то подевался.

– Гувернантка или нет, но уж точно не кокотка… – пробормотала я.

– За «кокотку» простите – может, и погорячился, – не стал он спорить, и даже взгляд как будто потеплел. – Я часто вижу вас в окне музыкальной гостиной, Марго. Вижу, как вы печально и подолгу смотрите на Мойку. И всякий раз гадаю, о чем вы думаете.

Я смутилась. Сама я тоже, разумеется, не раз видела Драгомирова на набережной Мойки: окон в доме не меньше полусотни, но, когда Надюша музицировала, Драгомиров почему-то оказывался именно под нашими. Надо же, я думала, это случайность…

Драгомирова продолжал:

– Я против вас ничего не имею, вы вроде бы славная, – признал он. – Да и на других девиц из окружения фон Гирса не похожи. Только что вы делаете в его доме? Не могу вас раскусить.

Человек этот умел смотреть в глаза так, как умели немногие: открыто и прямо. По крайней мере, такое впечатление складывалось, и всей душой хотелось ответить ему столь же честно и искренне.

Наверное, воля – не самое сильное мое качество, поэтому и на меня этот его взгляд действовал. Но я сопротивлялась. Попыталась разбить его сарказмом:

– Послушайте, – я делано ухмыльнулась, – сколько вы уже шпионите за домом фон Гирса? Шесть лет? И что же – многих девушек он загубил за это время? Откуда вы взяли эту чушь про кровавого барона?!

Драгомиров отвел взгляд – можно было даже счесть, что мои слова заставили его одуматься. Если бы! Побарабанив пальцами по столешнице, он вдруг пружинисто встал из-за стола – к сейфу. Недолго поискал внутри и вынул оттуда увесистую папку с документами. Привычно перебрав пальцами потрепанные бумаги, выудил стопку фотографий – и мне почему-то сделалось дурно еще до того, как он испытующе медленно разложил их в ряд передо мной.

Блеклые черно-белые фотографии с безобразными мертвыми телами. Женскими телами.

– Господи, уберите это…

Я малодушно отвернулась, но Драгомиров, молнией подскочив на месте, ухватил меня за подбородок и насильно развернул мое лицо к фотографиям.

– Нет, смотрите! – велел он неожиданно жестко. – Внимательно смотрите! Это для вашей же пользы, Марго!

Длинный его аристократичный палец твердо уперся в первую фотокарточку:

– Это номер один, я неоднократно видел ее в особняке фон Гирса в мае и июне 1908 года. В июле она пропала. В марте следующего года ее труп вытащили из Невы!

– Это еще ничего не значит…

– Номер два! – Драгомиров припечатал палец к следующему фото. – Ее звали Ксенией, я сам – сам с нею переговаривался раз или два! Пробыла в доме с февраля по апрель 1909. В апреле пропала без вести! В мае найдена мертвой на окраинах! Номер три! Не раз была замечена в особняке в сентябре, октябре и ноябре 1911! В январе 1912 найдена в гостиничном номере. Мертвой! Номер четыре! – как ни странно, четвертой была фотография живой улыбающейся девушки. – Находилась в доме фон Гирса и числилась гувернанткой его дочери в марте 1913 – совсем недолго! В апреле того же года вышла на прогулку и более ее никто не видел! Труп пока что не найден. Смотрите на них, Марго, хорошенько смотрите! У вас есть все шансы стать номером пять!

Только после этого я, наконец, сумела оттолкнуть его руку от своего подбородка. Отвернулась в сторону и громко, не сдержав эмоций, всхлипнула. Закрыла обеими руками рот и, через силу, снова посмотрела на фотографии.

– Простите, Марго, я должен был вам их показать. Не хочу, чтобы вы стали следующей.

Драгомиров и сам будто обессилил разом. Тяжело оперся на столешницу.

– Все эти девушки… – я подавила очередной всхлип, – как они умерли?