Двое из ларца - Владимир Болучевский (2007)

– Вот, а то я смотрю, сидишь, как этот…

– Как пенделок.

– Кто?

– Да это я так.

– Перекурим?

– Пошли. – Они вышли из купе и направились по коридору в нерабочий тамбур.

– Холодно… – зябко поежился в тамбуре Гурский, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь через заиндевевшее стекло.

– Не май месяц. – Василич вынул из кармана «Приму». – А ты куда едешь-то?

– В Комсомольск. Когда будем – не в курсе?

– Вечером. Мы сами туда. А ты в командировку, что ли?

– Да, – кивнул Гурский и стряхнул пепел в закрепленную на двери вместо пепельницы консервную банку. – У вас там, говорят, выставка стоит, восковые фигуры. А где конкретно – не знаете случайно?

– Бог его знает. Афиши висят по городу, пацана хотел сводить, так и не выбрался пока. Но неделю назад, мы на Хабару уезжали как раз, еще стояла. Может, еще свожу. А тебе зачем?

– Да приятель мой работать на ней вроде должен.

– Найдешь… Там небось на каждой афише адрес есть. А откуда сам-то?

– Из Петербурга.

– Ага. Не был я там. Я сам-то из Уссурийска, но поездил. И на Западе был, и в Европе. В Европе, правда, только в Воронеже, тетка у меня там жила, ну и в Москве, конечно. А Запад, почитай, весь объездил: Тюмень, Томск, Новосибирск, – Василич начал загибать пальцы, потом махнул рукой. – Да, почитай, везде был… Красноярск вот еще, Салехард. А в Ленинграде – ни разу. Ну и как там?

– Нормально… – пожал плечами Гурский и погасил сигарету.

– Ладно, пошли согреемся. Они вернулись в купе.

– Спит,– кивнул на жену Василич и тяжело вздохнул. – Вот ведь…

– А что такое?

– Ай… –Он махнул рукой. – Давай-ка по глотку.

– А сколько сейчас по местному времени? – Гурский придвинул свой стакан.

– Двенадцать, без десяти, – взглянул на свои часы Василич и налил в стаканы самогон.

– Двенадцать, – Александр перевел часы. – Это у нас, значит, пять утра. То-то я чувствую…

– А ты поспи. Щас дерябнем, и поспи. Ехать-то еще…

– Да надо бы.

– Твое здоровье!

– Ваше, – Гурский чокнулся и выпил в три глотка половину чайного стакана ароматной крепкой янтарной жидкости.

– Нормально, Григорий? – подмигнул ему Василич.

– Отлично, Константин.

– Закусывай, не стесняйся.

– Да я и так.

– Вот и хорошо… А у меня, понимаешь, – Василич погладил жену по плечу, – такая вот беда. Струйкина Варвара Тихоновна, спящая красавица.

– А что плохого?

– Да нет… Не в этом дело. Она, понимаешь… ну, короче, прихожу я раз с работы, захожу в комнату, чего, думаю, телевизор орет? А она сидит на стуле, в телевизор глядит, глаза стеклянные, а там на экране – мультики. Ну, думаю, все! Съехала мать с ума окончательно на старости лет/ «Эй! – говорю. – Варвара, ты чего?» А она – ноль. И вижу я, что она ни мультиков этих, ни меня в упор не наблюдает. Я телек выключил, по щекам ее похлопал, потряс даже, она со стула на пол свалилась, а реакции – ну никакой. Я перепугался, «скорую» вызвал. Те приехали – что случилось? А я и объяснить ничего не могу, сам не пойму. Хорошо – этот вот, младший, с улицы пришел. Насилу разобрались. Оказывается, вот чего было.