Магия Крови - Илона Эндрюс (2021)

Эрра усмехнулась:

— Я догадалась, кто ты. Ты — то потерянное дитя, о котором Айм вспоминает, когда у него случаются приступы меланхолии.

Меланхолия, верно. Он оплакивает тот факт, что ему не удалось убить меня — как мило.

— Айм?

— Детское прозвище твоего отца. Ты знаешь, кто я?

— Бич Древнего Мира. Сеятель чумы. Пожиратель городов. Моя тетя. — Старшая сестра Роланда.

— Может нам стоит отпраздновать воссоединение нашей семьи? — Эрра подняла свою чашку.

Я вытянула ложку вверх и покрутила ею в воздухе пару раз:

— Йухууу.

Она улыбнулась:

— Ты слишком забавная, чтобы быть его дочерью. Его дети склонны воспринимать себя до абсурдного серьезно.

— Не может быть. — Я отхлебнула чай. Чем дольше мы болтаем, тем больше я отдыхаю.

— Ты гораздо больше похожа на мое потомство, но я проснулась только шесть лет назад, так что ты не можешь быть моей. Очень жаль. В другое время, и в другом месте я могла бы вылепить из тебя что-нибудь достойное.

— А какими были твои дети? — Не удержалась я.

— Импульсивные. И жестокие. В основном у меня рождались мальчики, и они были склонны к простым радостям жизни: пьянству, блуду и дракам, а желательно всему и сразу. — Она взмахнула пальцами. — Отпрыски Айма вглядывались в звезды и создавали часы, которые высчитывали такие бесполезные события, как угол когтей ястреба, в момент удара своей жертвы. Они демонстрировали свои хитроумные приспособления, и все дивились. Мои же детки напивались, путали стадо коров с вражеским полком и убивали всех подряд, крича как сумасшедшие, пока вся армия не впадала в панику.

Это похоже на Большого Аякса, одного из греков, осаждавших Трою. Должно быть, это времена ее «греческого» периода.

Эрра сделала глоток:

— Один болван затащил городские ворота на гору. Я спросила его, зачем он это сделал. «На тот момент мне показалось это хорошей идеей», ответил он мне.

— Это тот, что отказывался стричься? — спросила я.

— Он начал лысеть. — Эрра наморщила лоб. — Таков был его хитроумный план: отрастить гриву, чтобы никто не заметил. Его отец был великолепен. Тупой, как голубь, но великолепен. Я думала, моя кровь компенсирует недостаток его ума.

— И чем это обернулось для тебя?

На лице моей тети появилась кривая гримаса:

— Он был самым глупым ребенком, которого я когда-либо рожала. Убить его было все равно, что избавиться от головной боли.

— Ты убила собственного сына? — Я сделала глоток.

— Он был ошибкой, а когда ты совершаешь ошибку, то должна ее исправить.

— Я считала, что он покончил с собой. — По крайней мере, согласно Библии.

— Так и есть. Я лишь помогла ему на этом пути.

— Аякс тоже покончил с собой.

— Неужели. — Она потягивала чай жестом, настолько похожим на мой, что мне пришлось бороться с собой, чтобы так не глазеть на нее.

Вот, пожалуйста — моя семья. Какое счастье.

Я снова наполнила свою чашку.

Моя тетка рассматривала меня:

— Ты знаешь, что твой отец делал, когда дети разочаровывали его?

— Я уверена, что ты меня просветишь.

— Он звал меня. Он слишком сентиментален, чтобы исправлять свои собственные ошибки. Он сделал это пару раз, но для этого они должны были совершить что-то действительно очень глупое, чтобы он решил убить их лично.

— Что касается глупости, я в этом эксперт.

Улыбка, появившаяся на ее лице, была такой острой, что об нее можно было порезаться. Как меч, выходящий из ножен:

— В это я охотно верю.

Мы посмотрели друг на друга.

— Почему Стая? — Спросила я.