Наездницы - Энтон Дисклофани (2013)

Декка была в летнем платье, а это означало, что одевал ее отец. Декка бывала упряма, особенно в том, что касалось одежды. Поскольку это платье не соответствовало времени года, мне было нетрудно представить, что она настояла на нем, а мистер Холмс уступил капризу дочери.

Я была в форменной одежде, но уже не обращала на это внимания, поскольку привыкла к тому, что на первый взгляд мы все выглядим совершенно одинаково. На мне не было никаких украшений.

Декка встала. Я перестала теребить свои волосы.

Я была тщеславна. Мне было шестнадцать лет, и никогда в жизни я так не заботилась о своей внешности, как тогда.

– Папа дома, – провозгласила она и закружилась на месте.

– Декка, – одернула я ее, – веди себя хорошо.

Каждое его появление было отмечено какой-нибудь трагедией. На этот раз это было молоко.

– Декка!

Я пришла в ярость. Я так долго ждала этого момента, и вот мы встречаем мистера Холмса пролитым молоком. Эмми куда-то исчезла, и я не знала, как ее позвать, чтобы это не показалось грубостью с моей стороны.

Декка подбежала к отцу, а я занялась вымакиванием молока собственной юбкой.

– Несчастный случай? – спросил мистер Холмс и подхватил одной рукой Декку.

Свободную руку он протянул мне, и я, приняв его помощь, встала.

– Эмми! – позвал он.

Она появилась так быстро, что мне стало ясно: она только того и ждала.

– Мы просто…

– Играли?

Я кивнула и посмотрела направо, в окно. Все было бесцветным и серым. Зима ушла, а весна только готовилась прийти.

– Играли.

Я чувствовала, что все мои надежды идут прахом.

Декка казалась такой маленькой, сидя на руке отца. Эмми суетилась вокруг пятна на ковре, подтирая, промокая и ощупывая.

– Уже все хорошо, Эмми.

Хотя он явно был чем-то встревожен, его обращенные к Эмми слова прозвучали очень мягко. Она тут же встала, присела в реверансе и, не поднимая глаз, попятилась к двери.

Я не собиралась ничего говорить. Я хотела, чтобы заговорил он. Я ждала и ждала, но первой подала голос Декка:

– Я выигрываю в домино.

– Не хвастайся.

– Она не хвастается. Это правда.

Я улыбнулась Декке, которая расплылась в ответной улыбке.

Мистер Холмс опустил Декку на пол, но она прильнула к его ноге. Он положил ладонь ей на макушку и осторожно высвободил ногу из ее ручонок.

– В самом деле? – с улыбкой поинтересовался он.

Декка неуверенно кивнула. Она видела, что взрослые смеются. Иногда это было хорошо, а иногда – нет.

– А теперь иди наверх, – сказал он Декке. – Пожалуйста, – добавил он, предвидя ее недовольство. – Я скоро поднимусь к тебе.

«Сейчас мы останемся одни!» – ликовала я. Мне хотелось знать, считает ли он меня хорошенькой. Я мысленно умоляла его посмотреть на меня, заметить, какая я, но он был рассеян и невнимателен.

Декка поцеловала меня в щеку, и я вспыхнула от смущения. Она была так близко, что я ощущала запах ее волос и прижавшееся ко мне худенькое плечико.

Мистер Холмс потрепал Декку по макушке, когда она проходила мимо него, и улыбнулся, глядя ей вслед. Я поняла, что даже если она и не была его любимицей раньше, то уже стала ею.

Мне казалось, что если и есть в этой комнате кто-то лишний, так это я. Я вторглась на территорию мистера Холмса, и мне было ясно, что это вызывает у него досаду. Иногда воспитательницы встречались здесь с мистером Холмсом, и тем не менее дом Холмсов оставался их личным прибежищем и был недоступен для учениц. Мистер Холмс расположился в кресле, и я поняла, что мешаю ему.

– Ну что ж… – начала я, собираясь откланяться.

О чем я только думала? Неужели я рассчитывала на то, что мистер Холмс в меня влюбится? Вот так, увлекшись, девочки попадают в дурацкие ситуации. Я решила, что больше никогда никем не увлекусь, что, прежде чем кого-то полюбить, сперва удостоверюсь, что это чувство будет взаимным. Я поняла, как важно контролировать свое сердце.