Её слова только заставляют разрыдаться сильнее. Она притягивает меня ближе, начинает убаюкивать, как в детстве, и на долю секунды я думаю, что остаться здесь с ней — довольно неплохая идея.

— Ужасная идея, — строго выговаривает она.

Смотрю на неё с удивлением.

— Как ты узнала, о чём я думаю?

Вместо ответа она спрашивает:

— Помнишь, когда ты была маленькой, твоя мама приводила тебя ко мне после школы?

— Ага. У тебя ещё всегда наготове было печенье для меня.

Она кивает.

— А когда ты стала старше, то начала играть в одну игру, верно?

Мои глаза расширяются.

— Верно, но я никогда об этом не говорила.

— Не говорила, но играла, да?

Я киваю, на мгновение теряя дар речи.

— Я пыталась, хм… предсказать, какое печенье ты испечёшь. Думала, что я медиум или что-то вроде.

Бабушка качает головой.

— Извини, дорогая, но ты абсолютно нормальная. Просто между нами всегда была особая связь, которую я никогда не могла объяснить. Я всегда знала, о каком именно печенье ты думаешь.

— Так странно. Может, ты умеешь читать мысли.

Бабушка откидывает голову, и знакомый смех заполняет пространство. Когда она перестаёт смеяться, то улыбается.

— Может, у нас обеих появляется шестое чувство, как дело касается нас двоих.

Я ухмыляюсь.

— Наверно потому, что я твоя самая любимая внучка?

Она снова притягивает меня ближе и обнимает так крепко, что я едва могу дышать. Чувствую исходящее от неё тепло, которое может исходить только от бабушки. Наконец, я высвобождаюсь из объятий и смотрю на неё, ожидая получить ответы.

— Бабуля, где Дэниел?

— Предполагаю, вернулся на Землю.

Волна облегчения затопляет меня.

— Он жив? Значит, он не убил себя?

Она кивает и с гордостью смотрит на меня.

— Не убил. Когда он отвёз тебя домой, то думал об этом. От твоего дома он направился в школу. Но пока сидел в машине, то получил от тебя сообщение. Помнишь, что было в нём?

События старой и новой жизней до сих пор перемешаны.

— Думаю, да. Я спросила, хочет ли он дружить со мной?

— Почти. Думаю, это было скорее: «так как, скорее всего, у меня больше нет друзей, не хочешь поработать? Я требовательна и капризна, но если ты заинтересован, нажми «один». Если нет, я пойму». Звучит знакомо?

И даже несмотря на то, что не до конца понимаю, что представляю собой новая я, я точно знаю, что это именно то, что я сказала. От попыток разобраться в двух линиях жизни начинает болеть голова, так что я спрашиваю:

— Он ответил?

Она смотрит на меня с блеском в глазах.

— Он ответил.

Жду, когда она закончит. Не дождавшись, подгоняю:

— И?

— Он написал «один».

— Что он сделал, отправив сообщение?

Она рассеянно берёт мою ладонь.

— Он завёл машину, поехал домой и на следующее утро стоял на твоей подъездной дорожке, чтобы отвезти тебя в школу.

— Ух ты, — говорю. — Реально круто.

— Вы двое стали очень близки.

— Мы встречались? Когда он был Тревором, то выглядел очень классно. Если он и сейчас такой, полагаю, мы могли бы встречаться.

Она качает головой, но я замечаю весёлый блеск в её глазах.

— Удивительно, что может сделать с человеком верный друг. В выпускном классе он будет так выглядеть, но вы никогда не будете встречаться.

Тяжело вздыхаю.

— Как? Почему?

— Его сердцем завладеет другая, — категорично заявляет она.

Надеюсь, не Фелисити.

— Раз Тревор жив-здоров, поэтому Смерть отправил сюда тебя?

— Ох, не совсем так. Когда я услышала, что моя внучка — источник проблем в Послежизни, то принялась разыскивать тебя.

— Бабуля, — произношу, выжидательно глядя на неё, — ты самовольно покинула Небеса?

Выдержав удар, она говорит:

— Кто сказал, что я на Небесах? Я много чего натворила при жизни, должна тебе сказать.

Тщательно изучаю её.