Наедине - Юлия Амусина

Миха придерживает входную дверь, пропуская меня внутрь клуба. Ему немного неудобно, ведь я по-прежнему цепляюсь за его руку, даже не подумывая о том, чтобы выпустить ее из своих пальцев. Мы вместе протискиваемся мимо посетителей, пребывающих в полнейшем неведении относительно последних событий, и глядя на них, я ловлю себя на мысли о том, что это неправильно. Должно быть как-то по-другому. В клубе произошло убийство, а эти люди как ни в чем не бывало отрываются в свое удовольствие и даже не думают расходиться. Они расслаблены, и им на все плевать.

Машинально двигаясь следом за Мишкой, я бросаю по сторонам недоуменные взгляды и чувствую, как от всего этого привычного и даже любимого безобразия — звуков громкой музыки, яркого света, разгоряченных вседозволенностью людей — меня начинает мутить, а перед глазами все попеременно сливается воедино.

В первые мгновения после того, как раненая Мона упала на пол, а Мишка выскочил из подсобного помещения, бросив меня рядом с истекающей кровью девушкой, я растерялась настолько, что едва могла оставаться в сознании, не то что соображать здраво. Мои глаза бегали от бледнеющего лица Моны к кровавым цветам, распускающимся на ее черной блузке, а в голове билась спасительная мысль о том, что это все неправда, всего лишь страшный сон, который вот-вот кончится, и я обязательно проснусь. Но реальность неумолимо доказывала обратное. Не помня себя от шока, я хватала тоненькие запястья Моны, лихорадочно щупая пульс, и с ужасом понимала, что его нет. Как такое вообще могло произойти? Почему в нашем клубе, самом безопасном месте во всем этом городе? Почему с ней? Эта девушка и так достаточно настрадалась за свою непродолжительную жизнь. Не знаю, какой она была до похищения — кроткой тихоней или расчетливой стервой без принципов — но все, что она делала теперь, это просто пыталась вновь обрести себя прежнюю, не ввязываясь ни в какие темные истории… Кому же она могла помешать?

Ее последние слова на повторе прокручивались в моей голове, становясь похожими на зловещую мантру. Темный клоун. Клоун. Бред, это полный бред! Может, мне вновь только показалось? Но уточнять было уже не у кого. Мона лежала на полу, обездвиженная. Ее темная кровь, растекаясь, все ближе подбиралась к подошвам моих кроссовок, а я билась в беззвучной истерике, не имея сил даже на то, чтобы подняться и позвать кого-нибудь на помощь.

Мона никогда не была моей подругой. Но выходило так, что я знала о ней больше, чем кто-либо из ее прежних знакомых, с которыми она никогда не заговорила бы о вещах, тревоживших ее после роковой встречи с настоящим злом в обличье человека. Как и я, она находилась в полной власти леденящего кровь страха. Мона не могла довериться тем, кто был с ней рядом в прошлой жизни, разбившейся на миллиарды чистейших осколков воспоминаниями о насилии. Она выбрала другой путь, и я хорошо понимала ее желание отгородиться от некогда дорогих людей, в свое время поступив точно так же.

Никто не знал о ней всего, что было известно мне. И вот теперь она мучительно умирала прямо на моих глазах, а я ничем не могла ей помочь.